– Т…явес бахтало [16], парень. Надолго к нам?
– Как придется, – усмехнулся Король: Антрацит вел себя здесь как хозяин. Вернувшаяся из кухни Белка протянула отцу коробок спичек.
– Лялька спит? – спросил у нее Король.
– Спит. Разбудить?
– Не надо. – Король не сразу смог разглядеть дочь среди сопящих на большой перине детей. Лялька спала на боку, засунув палец в рот и обнимая курчавого смуглого парня лет пятнадцати. Недлинные волосенки падали ей на лицо. Мальчишка повернулся, не открывая глаз, притянул к себе Ляльку и ее соседку, совсем крошечную девчушку. Малыши, сонно бормоча, прижались к нему, как пара котят. Белка поправила им одеяло.
– Я нарочно с ними Яшку положила. Холодно, не топят. Май месяц называется!
– Так и таскаешь ее по базарам за собой? – поинтересовался Король. Белка, подбоченившись, приняла воинственную позу, и он поспешил уточнить: – Да я ничего… Только побираться ее не учи.
– Просить не грех, – отрезала Белка. – Жить как прикажешь? Их же вон – пятеро. Вот еще и Маркела со своими приехала. Я, быть может, летом с отцом в Тирасполь поеду и Ляльку заберу. Ты не думай, плохому не научу. Потом все пригодится. При такой жизни не знаешь, где завтра окажешься.
Король не нашелся, что возразить. Подойдя к батарее, ногой раскатал лежавший на полу матрас. Упал на него, закинул руки за голову, только сейчас почувствовав, как устал за сегодняшний день. Белка присела рядом. Свет лампы тронул ее худое лицо с выступающими скулами. Король улыбнулся сестре. Она высунула в ответ язык, отвернулась.
…Мать Короля страстно любила мужчин. В ее крохотной комнатке с видом на помойку коротали ночи портовые грузчики, рабочие магазина «Вино-воды», воры, спекулянты, студенты, милиционеры и даже один ветеринар. Кто из вышеперечисленного контингента являлся отцом Короля, не знала даже старожил коммуналки баба Фира – не говоря уже о самой Файке. Последняя, впрочем, настаивала на том, что Володьку сделал Сема Шойхет – вор в законе, гордость Одессы, гроза порта и роковое несчастье уголовного розыска. Володька, слыша это, не возражал: Сема Шойхет в качестве папаши, несомненно, был шикарнее, чем какой-нибудь живодер.
Свою «прощальную гастроль» Файка выдала, когда Володьке стукнуло четырнадцать. Ее последним увлечением, неожиданным даже для видавших виды соседей, оказался цыган из поселка Парубанки. Появление на коммунальной кухне корявого, сутуловатого, черного, как головешка,