– Немного да, – протянул тот свои брюки.
– Насухо не обещаю.
– Ты всегда будешь заботиться обо мне так же?
– Не дождёшься. Я просто не хочу лечить твою простуду.
– Так тихо, и мы тут одни, – он медленно приближался сзади, – твои распущенные чуть влажные волосы, я в полуобнажённом виде… Всё это действует возбуждающе на меня.
– А ещё у меня горячий утюг в руках, и я без сожалений прижгу им твоё красивое личико.
Луи рассмеялся, явно ожидая подобную реакцию от меня.
Здесь были навалены вещи, ожидающие глажки, ещё мокрое постельное бельё висело на верёвках, растянутых в правом углу комнаты, аккуратно сложенные стопочки постельного белья завтра отправятся на верхние этажи.
– Столько интересного увидел за сегодняшний вечер, – ходил он из стороны в сторону, нагибаясь и подныривая под верёвки, на которых ещё сохло постельное бельё. – А это ваше? – Он снял с вешалки выглаженное платье и прислонил к себе.
– Луи, положи на место.
– Может, что-то ещё интересное найду. – Продолжил он гулять вдоль стеллажей с одеждой. – Не терпится посмотреть, какое бельё носишь.
– Не забывайся, – крикнула я.
– Хорошо, хорошо, – Луи направился ко мне, театрально прикусив губу, – потерплю ещё пару дней.
– На тебе досохнут! – Кинула в него брюки и, отвернувшись, начала складывать всё на свои места.
– Ваше Высочество, – Омер-бей заглянул в дверь в тот момент, когда Луи надевал свои штаны.
– Заходи, дядюшка Омер, мы как раз закончили.
– Кхм-кхм, – тут же скрылся за дверью тот и продолжил из коридора: – Его Величество послали узнать, что так долго.
– Дядюшка, мы молоды, войдите в положение, – отвечала я выходя.
Омер-бей, как всегда, промолчал, опустив взгляд. Потом пошёл за нами.
– Месье Бланшар, извините, что задержали вас, – учтиво сказала я.
– Да, – улыбнулся он, – мы подумали, куда вы пропали?
– Не могли насмотреться друг на друга, – спокойно ответила я.
– Дело молодое, знаем-знаем, – усмехнулся он.
– Буду ждать у алтаря, – шепнул Луи перед выходом, поцеловав мне руку.
Я промолчала.
Только они скрылись за дверьми, отец, не проронив ни слова, удалился.
– Ты ещё не видела своё платье, – сказала мама, – необходима последняя примерка, чтобы всё было идеально.
– Вы и без того знаете мой размер, – сухо ответила я, – не имею ни малейшего желания видеть его сейчас.
Я не могла ей простить то, что она позволила отцу насильно выдать меня замуж.
Спать мне совсем не хотелось, и, выждав время, я спустилась на кухню. Вся прислуга разошлась по своим комнатам, и только над столом, где обычно сидела моя ворчливая турчанка, горел свет.
– Тётушка Фазилет, вы ещё не спите? – обратилась я к женщине, найдя её за формовкой хлеба.
– Нет, завтра начнут пребывать ваши родственники на свадьбу. Как будто мне Рождества было мало, – ворчала