Дети света. Лейна Шак

радостная возможности поговорить о себе, посвятила битых полчаса рассуждениям о том, как невыносимо быть женщиной вообще и беременной женщиной в частности. Герд сочувственно поджимал губы и так активно кивал, что можно было подумать, у него припадок. Гера же настолько растрогалась его реакции, что обильно оросила свою салфетку слезами, по счастью, кратковременными. Остаток обеда прошел мирно и без новых потрясений: Гера охала и ахала, изображая заботливую мать, Герд почти дал согласие на стрижку, Хам угрюмо молчал. Ни к супу, ни ко второму – жирной свинине – он больше не притронулся, а после, в отвратительном настроении, удалился на службу. Сильно переволновавшаяся Гера объелась мясом и, сославшись на изжогу, отправилась наверх отдыхать. Экономка, обманутая в ожиданиях, громко и презрительно фыркнула, с грохотом собрала посуду со стола и гордо удалилась в кухню. А Герд оказался до вечера предоставлен самому себе.

      Его проделка застала всех врасплох и вызвала глубочайшее неудовольствие Хама, но, в общем-то, сошла ему с рук. Неприятного объяснения не последовало, домашним пришлось удовлетвориться заявлением о совершенно неожиданном порыве юной души навестить милую матушку перед разрешением от бремени и пожелать ей наилучшего исхода дела. Сама Гера не усомнилась в словах сына ни на секунду, Хаму же, хоть и верилось с трудом, оставалось лишь смириться, ибо других видимых, но не столь возвышенных причин для приезда пасынка, он, сколько ни искал, не находил. А когда Герд сообщил, что каждый из отведенных ему в городе пяти дней собирается готовиться к выпускным экзаменам в библиотеке, все окончательно успокоились. Неизбежными оказались только встречи по вечерам за общим столом, но и их можно было постараться пережить без потерь, главное, проявить максимум такта. Гостей в эти дни не ждали: сама Гера уже перестала выходить, а от посетителей так быстро уставала, что никого не звала. Предстоящая неделя под родительским кровом обещала быть почти что безмятежной.

      Когда вечером того же первого дня Герд возвращался из ванной в свою прежнюю комнату укладываться на ночь, он, минуя спальню Геры и Хама, случайно подслушал в приоткрытую дверь часть их разговора.

      – Ну а чего ты ожидал от подростка? – увещевала Гера мужа. – Это так естественно для его возраста, все эти внезапные порывы и экстраординарные поступки!

      Хам недоверчиво хмыкнул. Мальчишка всегда казался ему слишком скрытным – очевидно, пошел в отца. С другой стороны, он все же являлся и сыном своей матери, а значит, вполне мог перенять ту часть ее характера, которая была склонна к драматизму и широким жестам.

      – В конце концов, это меньше, чем на неделю, потом он вернется только к экзаменам, – снова заговорила Гера, не удовольствовавшись реакцией мужа.

      – Пять дней, пять дней. – Хам вздохнул и заворочался на постели.

      Щелкнул выключатель. Полоска света из-под двери погасла. Герд, оскалившись, на цыпочках прошмыгнул к себе.

      Главная государственная библиотека не поражала размерами. После всемирной