– Ревнуешь, – хихикнул брат.
– С какой стати?
– С такой, что на меня обращают внимание.
Я передернула плечами. Внимание меня не миновало: за свои шестнадцать лет наслушалась, как другие старатели обсуждают белый ершик моих волос и разные глаза, – и не всегда это было приятно.
– Просто она норовит залезть тебе в штаны, – презрительно бросила я. – Мне такого внимания даром не надо.
Мишель смущенно одернул полы парки и поморщился:
– Тебе бы не повредило чуточку легче смотреть на мир. Когда-то ты мечтала о путешествиях. Помнишь, как мы по ночам составляли списки мест, где хотели бы побывать?
Я подняла взгляд к звездам.
– Мне уже шестнадцать, Мики.
– И что из этого?
Я плотнее натянула на уши подбитый мехом капюшон.
– И я стала старше, и жизнь переменилась.
– Ты про дядю Калеба?
Пальцы сами сжались у меня в кулаки.
– Ему без нас не обойтись.
Мишель тыльной стороной перчатки вытер себе губы.
– Но это вовсе не значит, что мы должны торчать здесь всю оставшуюся жизнь. Он бы сам этого не хотел.
– Нам нельзя его бросить.
– Я и не предлагаю. – Мишель отчаянным жестом вскинул руки. – Но уходить надо скоро, а то никогда не выберемся. Увязнем здесь. Тогда уже будет не вырваться.
– Ты всегда такой был. Тебе еще маленькому не терпелось отсюда убраться.
– А ты слишком уж осторожна! Можно собрать денег и отправить дядю Калеба на Госпитальную тарелку.
– Это гадко, – мотнула я головой. – Он о нас заботился.
– А теперь заболел. И почти не понимает, где находится. Для него же лучше будет, если мы обеспечим ему профессиональный уход.
– Нам это не по карману.
– А если продать квартиру и прочее барахло?
– Где мы тогда будем жить?
– Улетим! – ответил Мишель, таращась в сторону порта.
– Куда?
– Обратно на Альфу, ну или на Командную. – Он широко раскинул руки. – А оттуда, как знать, может, и до Земли доберемся.
Я совсем ссутулилась от холода. Мне было всего пять лет, а Мишелю четыре, когда умерла наша мать и нам пришлось променять Альфу на жизнь старьевщиков на окраинах огромного нечеловеческого города. Альфа-тарелка была для детей раем, полным чудес: теплые биокупола и доступ к бесконечной информации, программы, позволявшие распечатать чуть ли не все на свете из инертного с виду мусора, и доступное здравоохранение, какого я никогда больше не смогу себе позволить.
– Не доберемся, это невозможно.
– А вот и возможно.
– Да-да, как же, – вздохнула я. – Если и найдется покупатель на квартиру, после оплаты ухода за Калебом у нас не останется даже на билет к Ночному городу, не говоря уж об Альфе.
– Найдем способ.
– Например, флиртовать с отребьем вроде Труди Хайд?
– Почему бы и нет?
– Даже не думай.
Мы срезали по поперечной улочке и вышли к Старому полю – пустому, незамощенному