Муж и маленькая дочь Альвы погибли в первые дни войны, и с тех пор боль утраты преследовала ее. Я надеялась, что теперь ее душа наконец обрела покой.
– Я люблю всех вас, – прошептала я сквозь танцующие языки пламени. – Люблю и скучаю. Мне так вас не хватает!
Полночь застала меня в грузовом трюме «Злой Собаки», где я свернулась под одеялами из фольги на дне надувного круглого плотика, с палаткой для укрытия. Стоило застегнуть ее молнию, как оказываешься в темной пещерке. Отблески аварийного маячка, вращающегося на крыше, напоминали блики от костра, холодный воздух, проникающий из трюма, ощущался как ледяные касания тундры темной полярной ночью, и во всем этом был какой-то первобытный уют.
Я еще и прихватила бутылку денебского джина из камбузных запасов, полагая, что алкоголь размоет горе и смятение и подарит мне несколько драгоценных часов сна. Всё рушилось, и все – гражданские корабли, Нод, Престон, трое пассажиров и даже «Адалвольф» – ждали от меня указаний, что делать. Беда в том, что я сама понятия не имела. Как быть, когда кончается твой мир? Кого пытаться спасти? Где искать убежища? Мы составили подобие плана: добраться до области, называемой Интрузия, – туда, где червоточина проткнула ткань вселенной, а законы нашей природы кое-как сосуществовали с законами другого континуума. Места эти были опасно нестабильными, но мы нацелились на них, потому что, согласно данным от перебежчика Алексия Бошняка, белые корабли Кинжального флота, как и драконоподобные твари, атаковавшие «Душу Люси», обходили их седьмой дорогой, словно страшась тамошних хаотических отклонений. Возможно, это было как-то связано с их создателями – расой очажников, которые основали Интрузию, чтобы бежать из нашего мира, поскольку перевернутые законы физики грозили опрокинуть и их могущество. Так или иначе, я надеялась, что там будет безопасно – насколько это возможно в нестабильной, судорожно содрогающейся реальности.
Я скорее ощутила, чем услышала фоновое шипение общей системы связи. Затем трюм наполнили лязгающие аккорды старинной гитары.
– Какого черта? – приподнявшись, рявкнула я.
Музыка стала чуть тише, и «Злая Собака» пояснила:
– Я изучала безнадежные войны. Эта мелодия, по-видимому, была очень популярна во время войны во Вьетнаме.
– Вьетнам?
– Эта страна располагалась напротив тихоокеанского побережья Соединенных Штатов Америки.
– И чем это нам поможет?
– Мне подумалось, что эта музыка придаст нашей беде некоторую атмосферность. Ее написал человек по имени Хендрикс. – Аватара проявилась на маленьком гибком экране на внутренней стене палатки. – Могу предложить на выбор либо это, либо какой-то «Полет валькирий».
– Впервые слышу.
– Ну откуда бы тебе знать?
– Тогда, с твоего позволения, нельзя ли мне поспать?
«Злая Собака»