– У меня нет блох, – заявил кот и принялся обнюхивать памятник. – Пахнет, – он задумался на несколько мгновений, слегка причмокивая, словно пробуя запах на вкус, – artemísia absínthium.
– А для тех, кто не учил в школе латынь, можешь пояснить? – попросила я, мысленно поразившись тому, какие нынче образованные коты пошли.
– Горькая полынь, – с неисчерпаемым самодовольством сообщил кот и двинулся вдоль постамента. – Так пахнет один ваш напиток – абсент.
– И что это значит? – невольно заинтересовалась я, следя за действиями кота.
– Ну, не знаю, – мурлыкнув, протянул кот. – Люди называют абсент «зеленой феей» и «музой в бутылке». Его любили ваши писатели – Бодлер, Золя, Уйальд.
– Так они вроде как умерли уже давно, – поделилась я с животным своими мыслями. – Или нет?
– Кто знает, – неопределенно ответил блохастый, скрываясь от моего взора за основанием статуи.
– Действительно, – закивала я, – у меня тут говорящие коты, колдуньи и ангелы, пахнущие абсентом. Возможно, я сегодня еще встречу парочку давно отошедших в мир иной легенд литературного мира?
– Никогда не знаешь, что ждет за поворотом, – философски заметил кот, выруливая ко мне с другой стороны ангела. – Ну, я все понял. Идем.
– Куда? – спохватилась я, проследив взглядом за мохнатым, который гордо задрав хитрую морду, величественно пошагал по аллее в ту сторону, откуда собственно и появился.
Но едва услышав мой вопрос, кот замер, медленно оглянулся и смерил меня одни своим глазом. Да так, что я вновь почувствовала себя нерадивой пятилеткой, разбившей футбольным мячом окно в соседской квартире.
– Сделай другое выражение лица, дорогуша, – вдруг ласково попросил кот, мгновенно растеряв ту порицающую суровость, с которой он смотрел на меня еще секунду назад. Совсем не по-кошачьи смотрел. – А то с таким только сено в поле жевать.
Я аж подавилась от эдакой наглости. Закашлялась, открыла рот, собираясь высказать все, что о нем думаю, как кот, сокрушенно покачав головой, вынес новый вердикт:
– Нет, так еще хуже.
– Да кто ты такой вообще!? – возмутилась я.
– Меня зовут Сократ, – представился кот таким галантным тоном, который был бы более уместным на дорогом светском приеме, чем на старом кладбище, среди местами покосившихся могил. В какой-то момент мне показалось, что он сейчас встанет на задние лапки и изящно поклонится, сорвав с мохнатой макушки шляпу и подметя вставленным в неё пером землю перед собой.
– Сократ? – поперхнулась я от едва сдерживаемого смеха. – Как древнеримского философа?
– Древнегреческого, – небрежно фыркнул разозлившийся кот, отчего кончик его хвоста быстро-быстро заметался по земле, а после вновь устремился в глубь кладбища. – Ты в школе чем занималась?
– Препарированием блохастых в кабинете биологии, – рыкнула я и быстро зашагала следом за котом, от злости широко размахивая руками.
– Ух ты, весело, наверное, было, – не