В обыденной жизни мы слушали только его музыку. Он обозначил сразу свою позицию: либо полностью моя, либо не со мной. Понимая, что вхожу с деструктивные отношения, я погрузилась в психологию, чтобы сохранить себя как личность и построить здоровые отношения. Изначально он противился правильности, аргументы не работали, но упрямство помогало мне. Я назвала это юношеским максимализмом и употребляла этот термин около года. Он был непробиваем, слышал, но не признавал; хотел быть сильнее и мудрее, а я почти не сражалась за первенство, потому что не надо.
С наличием мудрости можно поспорить. Погрузившись в него, её не стало. Он запретил мне общаться с подругами, носить макияж и платья, аргументируя тем, что предпочитает естественную красоту, а маски для неуверенных в себе, а платья для пожилых женщин. Это были ультиматумы, и я их принимала, потому что интересно, к чему приведёт такой эксперимент. Мне нечего было терять, так как с прошлым я простилась, обиды отпустила. Желание остаться вместе было осознанным. Больно и страшно становилось от неведения, будет ли он мне доверять? Куда приведёт игра по его правилам? Стану ли я другой через год? Вынесу ли я опыт?
В отношениях должны развиваться оба. Если один стоит на месте, то всё заканчивается. Таков закон.
Если говорить о личных границах – у меня их не было. Возможно, в прошлом я имела достаточно свободы и одиночества, теперь они стали не нужны. Зачем топтаться на месте? Меня затянула игра.
На его совершеннолетие мы пошли к сестре и, слово за слово, час за часом, он выпил лишнего. Нет, не избил, не сломал нос. Повёз домой на санках и всю ночь до рассвета разговаривал во сне, где искал меня, кричал на секретаря, почему я не отвечала на звонки, и велел немедленно ехать к нам домой, узнать, что я делаю. Сквозь сон звал меня по имени, говорил, что мы – смысл жизни, наша семья – самое ценное для него. Это не было пьяным бредом, как принято считать, а имеет название – подсознание. Неосознанное на уровне души. Он так боялся показать свою привязанность и любовь, что организм не выдержал и нашёл выход через лунатизм. В ту ночь секретарь иногда молчал, то есть я пыталась заснуть, но он не успокаивался и кричал. Потом встал и пошёл искать жену, ругаясь на бедного Игоря. Пришлось заговорить и отвести обратно в кровать. Такое было единожды, потому что больше он не напивался. Кстати, за эту особенность я его ценила. У меня в голове галочка насчёт пьющих, и жуткий мандраж при виде таковых. Об этом будет другая глава.
Хочется сказать о поступках и подарках. Любовь не измеряется подарками. Таково моё убеждение. Я не нуждаюсь