Вечером в октябре 2017 года он написал мне в Вконтакте что-то неважное, попросил помочь, ответив на звонок из салона, где он тогда подрабатывал. Потом были долгие переписки с прямым любимым вопросом: «Что ты сейчас хочешь?» Вообще, он хорошо подготовился, чтобы держать мой интерес в тонусе. Я по темпераменту человек азартный, резкий и своевольный, поэтому и создаю такие перипетии. Если эта книга в руках рациональной личности, тогда её можно закрыть, однако эмоциональная зависимость знакома многим, но не все осознают, поэтому оставайтесь до конца.
Мы встретились у его сестры. Я, уверенная в себе, но теперь не самоуверенная, красиво вошла и, заикаясь от волнения, села. Меня всю трясло, когда он приближался, поэтому избегать тесного контакта было правильнее всего. Честно говоря, ещё в тот самый юбилей я почувствовала, что это начало, что он – отражение моих желаний. В нём есть обаятельность и многогранность. Меня зацепила его смелость и подаваемая лёгкая манера общения. Рядом с ним я всегда теряла здравый смысл, ладони потели, а сердце колотилось. Я хотела уйти в тень, но он попросил меня о встрече наедине.
Снег валил огромными хлопьями. Я приехала. Мы сидели в машине. Так хотелось его поцеловать, но прокатиться было тогда лучшим вариантом, хотя и не спасло. Скромность и непорочность – это не о нашей истории с самого начала. Всю ночь мы целовались жадно и в то же время сдержанно. Рядом с ним само по себе возникало чувство единства, страсти и нежности. Утро наступило быстро, и он отправился встречать мать с поезда, а я погрузилась в противоречивое состояние между: безумно мой человек и как же страшно, если это иллюзии. Их я строила ещё долгое время после этой ночи, но он всё же научил жить реальностью.
Я тогда переехала в новый дом, который находится в шаге от его сестры, и расстояние между нами сократилось на считанные метры. В доме плохо работало отопление, и мы сидели на полу возле батареи, разговаривая о школе, дружбе и его жизни в Москве.
Он уходил утром перед моей работой, часов в семь. Мы начали эти отношения быстрее, чем поняли, что уже в них. Его уровень эгоизма тогда был стопроцентным. Из прошлой жизни он обрёл опыт изоляции и умение замыкаться от внешних событий, то есть боль и радость маскировал безупречно; возвёл такие стены вокруг своей души, что достучаться было невозможно. Я называю это состояние блокировкой чувств. Чем ближе мы становились, тем больнее мне было. Для мазохиста нормальное состояние. К концу книги всё сложится в одно, проявите терпение. Моя проблема заключалась в том, что я не могла принять его прошлое, бывшие отношения. В жизни мне не приходилось с таким сталкиваться, так как первый муж был человеком земным, совсем простым и практичным, на уровне «было и прошло», ни выводов, ни страданий.
Смешно и странно, что человек впервые в свои 24 года столкнулся с таким вопросом, который очень весом для взаимных искренних отношений. Я никак не могла принять её часть в его сознании,