– Как вы оцениваете его состояние, доктор? – поинтересовался Юрий Петрович.
– Стабильно тяжёлое, и говорить о перспективах пока рано, – доктор развёл руками.
– Что это значит? – встрепенулась Эля, взглянув непонимающим взглядом вначале на врача, а потом на капитана, с надеждой ища у них обоих объяснения и защиты.
– Вы кто ему будете? – поинтересовался хирург у женщины.
– Это его мать, – вместо Копейкиной ответил начальник колонии.
– Если он придёт в себя, ему очень нужно, чтобы рядом с ним в этот момент оказался родной человек!
Капитан понимающе кивнул головой.
– Как то есть «если придёт в себя»?! – Эля готова была лишиться чувств. – Что вы такое говорите?!
Капитан взял её руку и крепко сжал в своей ладони.
– Ну-ну, он человек молодой, организм у него крепкий. Так что будем надеяться на лучшее, – подал осторожную надежду старый доктор, – теперь всё решит время!
***
В комнате пахло спиртом и нашатырём. Монотонно пищали медицинские приборы, и равномерно качал кислород аппарат искусственного дыхания.
Эля вторые сутки сидела у кровати Петра, вглядывалась в бледное лицо парня – не откроет ли тот глаза? Она очень боялась пропустить момент его пробуждения и поэтому отказалась прилечь даже на пару часов на узком медицинском топчане, который поставили специально для неё в углу комнаты.
Она почему-то была абсолютно уверена в том, что если Пётр проснётся тогда, когда она будет бодрствовать, то всё пойдёт иначе и всё у него будет совсем хорошо!
«Ведь сказал же доктор: главное, чтобы рядом был близкий человек! Близкий? Но кто я ему, а он мне?!» – на эти вопросы ответов не было, но они приходили снова и снова и мучили Эвелину.
Несколько раз женщина обессиленно роняла голову, забываясь на минуту-другую душным, беспокойным сном. Затем снова подхватывалась от внутреннего толчка готовая к действиям. Но каким? Что делать, если вдруг что-то пойдёт не так?!
«А что значит – не так?» – мысли путались в голове у бедной женщины.
Несколько раз за прошедшие сутки заходил дежурный врач, молча склонялся над Петром, выслушивая, как бьётся его сердце, мерил пульс и давление. Подолгу читал кардиограммы, которые подавала ему медицинская сестра. Внимательно наблюдал за работой аппаратуры. Потом, уже уходя, давал указания медсестре.
Худенькая юная девочка всё исполняла стремительно: меняла бутылочки на стойке капельницы, вводила в вену лежащего без сознания Петра лекарства, деловито и почти бесшумно порхала между палатой реанимации и своим постом в коридоре.
Её перемещения рождали в воздухе лёгкие завихрения, которые почему-то умиротворённо и успокаивающе действовали на Копейкину. И она утомлённо закрывала глаза, вверяя Петра на время заботам ответственной девушки.
Когда Эля в очередной раз очнулась ото