Я отвернулся. Я знаю, что бывают космические проверки. Это когда у тебя все хорошо, и тебе предлагают удар – пропустишь, нет? Если пропустил, то как в игре с бросанием кубика откатываешься на несколько ходов назад. Если сейчас пропущу удар, то снова будет бессонная ночь. Хорошо, что это не Ленни.
– Эй, гражданин, – позвали меня, – подойдите.
Это был тот, в штатском. Ежу понятно, что он здесь главный. Главному не нужны регалии и костюмчики. Будь я главным, хотя бы в своей жизни, тоже ходил бы без погон. Не успел я подумать, что Ленни и была теми самыми погонами, штатский начал проявлять нетерпение. Очевидно, я не слишком шустро выполнял его просьбу.
– Прошу вас, – легкое нетерпение прозвучало в его голосе, – раз вы подошли…
– Я не подошел, – услышал я свои оправдания, – я мимо.
– Все равно, – сказали мне твердо, и я понял, что этой твердости их обучают. Не может простой человек так говорить в такой ситуации. Стояли бы себе, просто грузили труп в труповозку. Так нет же, меня задеть надо было. Ах да, эта бомжиха не труп. Но когда-то же она помрет, разве не так?
Захотелось крикнуть авансом «я не убивал!». Ага, скажут они, не убивал он… а где жена твоя Ленни? Тоже, скажешь, не убивал? Пушкину фантазируй про нож, а мы-то тебя знаем.
– Что все равно? – спросил я, чтобы не подходить ближе. Люблю и умею выстраивать барьеры из слов.
– Все равно, что мимо, – пояснил мне полицейский, плевать он хотел на мои барьеры, – Но раз уж вы здесь, то почему бы и не помочь…
– … родной милиции, – сказал я, дивясь собственному хамству.
Мне бы такого себя в прошлые ночи, так нет же – настольные часы задушил, чтобы в штаны не надуть.
– Точно! – обрадовался полицейский, – Я же вижу, что вы с восторгом, так сказать, предаетесь в руки, надеетесь и уповаете.
Мерзавцы, подумал я, но не очень зло. Какие же вы мерзавцы. Всё-то вы про нас знаете: и какие мы фильмы смотрели, и куда мы гулять ходим по утрам… избавившись от ненавистной жены.
Полицейский был настоящий ариец, моих лет, только выше, куда спортивней и улыбчивей. Можно сказать, что он был несколько ярче. Особенно на фоне валяющейся у его ног раненой тетки. Одет он был как простой советский парень, футболист и комсомолец. Плечами как два меня, на полголовы ближе к небу, грудастее – в мужском смысле этого слова, то есть, не в смысле висящих сисек. Руки у него были, как у меня ноги, и он даже рубашку специально носил такую, с жалкими рукавчиками, чтобы эти ноги торчали у него из плеч. Я даже на кисти рук глянул – не ноги ли там? Да вроде нет, как ни странно. Руки, и даже не сильно больше моих. Только он ими троих Ленни придушить может, а уж с кровати сбросить кое-чем…
Чего