Вообще, детство вовсе не было скудным и несчастным. Другое дело, что мое было одиноким в силу возраста.
Карточки отменили в 1947 году, так что продуктов по карточкам я не помню. И потом, это был Ташкент, где помидоры, зелень и абрикосы никто по карточкам не выдавал. Продавали на рынках. В этом отношении было полегче. В пятидесятых годах в магазинах был дефицит, но дефицит странный. Все магазины были уставлены банками с шикарными камчатскими крабами, сгущенкой, сгущенным кофе, какао и даже сливками, а также с тушенкой. По бросовым ценам.
Вот мяса не было. Мясо привозили редко и добывали в боях. Молочные продукты продавались на Алайском, куда приезжали немки из ближних сел. Зато в Рыбсбыте стояли ванночки с черной икрой по немыслимо дешевой (тогда казалось, что дорого) цене. И люди брали. Не килограммами, по 100 граммов, но брали. Крабы считались чем-то странным, и уж лучше селедка, свое, знакомое. Считалось также, что крабов на праздничный стол ставят только сквалыги. Баночка стоила 36 копеек. Красной икры не было вовсе.
Итак, детство. Чем кормили детей, я имею в виду маленьких?
Не знаю, откуда взялась такая уверенность, что маленьких детей следует кормить манной кашей, но эта самая каша служила источником страданий для тысяч несчастных малышей. Утро непременно начиналось с манки. Любили ее очень немногие. Но опять же тысячам несчастных малышей по утрам впихивалась ложка за ложкой. Причем понятие «малыш» было весьма растяжимым. Это сейчас считается, что детям нельзя есть много манной каши, но на моей памяти подобные открытия делались сотни раз, и потому я им не слишком верю, но факт остается фактом: девиз того времени – «манная каша – наше все».
Ох, как хорошо я помню, что няня Маруся, натолкнувшись на мой упорный отказ есть кашу, превратила завтрак в игру. Ко мне плыли лодки, летели самолеты, нужно было, подобно мельнице, перемолоть кашу зубами… конечно, я всему радовалась и ела кашу. Но только с игрой. Вряд ли в детских садах с кем-то так играли. Ну, обходились как-то. Кроме того, манную кашу могли позволить себе все. Она была очень дешевой. Но тут была еще одна неприятная особенность: не все умели варить кашу без комков. И нужно сказать, ни в одной каше, кроме манной, этих комков не появлялось, а противнее этих комков было только молоко с пенкой.
А всего-то навсего нужно было в кипящее молоко засыпать манку тонкой струйкой, непрерывно помешивая. И комков не было. А с остывающего молока снять пенку. Чаще всего не снимали… Молоко тоже не было роскошью, по крайней мере в Ташкенте. С утра по всему городу расходились мужчины и женщины с ведрами, и призыв: «Кисло-пресно маляко»