– Да, неплохо. – ответил он. Чтобы ты ни думал, но сказать этого нельзя. Никак нельзя. Юрий почти залпом выпил один стакан компота. Вот компот был приличный. Сахара маловато, но настоялся он хорошо, засушенные фрукты отдали напитку свой вкус, а главное он был прохладный. Второй стакан, он уже пил не торопясь.
– Ладно тебе, скромничать! Честно, котлеты тут дерьмовые! Мы всегда это знали, старались курицу брать или гуляш. Ну что пошли?
Молодые люди встали из-за стола, отнесли подносы с посудой на столик у окошка с надписью: «Моечная» и вышли на улицу. Судя по солнцу, уже скользнувшему за крышу соседней пятиэтажки, действительно было не меньше четырех пополудни.
Они неторопливо пошли по тротуару, вдоль проезжей части удаляясь от центра. Маша в своем легком платье выступала, грациозно покачивая бедрами и лукаво посматривая на него. Только что, Юрий заметил, что она, сходив в общежитие сменила свои легкие туфли на другие, в тон платью. Они очень шли к ее стройным ножкам, она, несомненно, это знала и старалась еще больше продемонстрировать спутнику. Кудашева обдало волной внутреннего жара. Тепло спустилась откуда-то сверху, горячей волной опустилось по телу к бедрам, оставив после себя дрожь и приятую слабость. Как-то вдруг, сама собой, пришла абсолютная уверенность, что эта красавица, со стройными бедрами, скрытыми под платьем, точеными голенями, тугой, красивой грудью станет сегодня ночью его женщиной. Вот так просто…
Он знает это, чувствует ее желание, столь откровенно кричащее в блеске Машиных глаз, румянце на щеках, в разлете волос, в подрагивающих губах, в жестах, в языке ее тела. Все мысли и сомнения справедливые и серьезные, вся сложность его ситуации осталась позади. Чему быть, тому не миновать!
– Ну, какие планы? – спросила она, – в библиотеку поздно идти, завтра провожу тебя, она недалеко он нашего университета.
– Ты