Но Уэст почти заглянул за грань. Почувствовал, как что-то ужасное пытается завладеть им. Оно хотело наружу. Хотело свободы. В тот день голоса его голове заревели впервые. А когда его жена была зверски убита в их собственной квартире, они раздались снова. Бедняжка. Ей вырвали сердце. А перед этим вырезали язык. Это было настоящим безумием.
И вот сейчас, сколь бы не была велика моя скорбь, я хочу забыть это. Навсегда. Когда-то узнав, кто он такой. Я теперь с ужасом вспоминаю эту встречу… Александр, мать его, Уэст. Кто мог знать, чем всё это обернётся? Кто мог предупредить меня в тот самый вечер? Вечер, когда я стал чем-то большим; и вместо розового заката посреди бесконечных звёзд, увидел лишь поднятую над моей головой подошву. С того самого дня, как всё это дерьмо щупальцами начало проникать в мой мозг, высасывая последние остатки здравого смысла. Именно тогда всё вдруг стало на свои места. Любая история рано или поздно заканчивается. И вот он пришёл. День, когда она найдёт своё логическое завершение в истлевших чернилах и моих широко раскрытых, остекленевших глазах. Сегодня эта история станет для меня последней.
В тот роковой вечер волею судьбы мы оказались с ним в одно время, в одном месте. Если, конечно, это и правда был Уэст. Настоящий. Во плоти. Но какая теперь разница?
Мы познакомились в баре. Я точно помню дату: четвёртое января две тысячи двадцать второго. Обычный захолустный бар на «улице разврата». Он сидел там уже четвёртый час. Выпивал один стакан виски за другим, даже не морщась. Похоже, алкоголь не брал его совсем. И ему это нравилось. Больше того, это вызывало у него чувство гордости, какой-то наигранной уверенности в своём превосходстве. Конечно, у него были причины думать так. Что-то в нём внушало благоговейный ужас. И теперь я знаю что. Но не тогда… Тогда я видел только его широкие плечи, величавую осанку, чёрные как ночь глаза, тёмные густые волосы, худощавые, крепкие руки. Но было что-то ещё. Что-то, что нельзя увидеть. Что-то сакральное. Некая запретная связь, с чем-то, что просто недоступно обычному человеческому мозгу. С чем-то ужасным. И я почувствовал это, стоило ему только посмотреть в мою сторону. И чувствую до сих пор. Как будто мокрая, склизкая от струящейся крови лапа, копошится в твоих кишках, выворачивая их наизнанку. Медленно и точно. Это омерзительно, если подумать. Появляется какое-то острое желание выплёвывать куски лёгких, пока внутри не останется только кровавое месиво… Но, увы, я помню, только обрывки: старую потрёпанную кожаную куртку; чёрные, местами протёртые джинсы, и несползающую идиотскую ухмылку. И то, что пряталось за всем этим.
Помню, я пришёл туда как раз в самый разгар веселья, ровно в десять. Уверенной походкой переступил порог, и недолго думая, направился в бар. И чтобы вы знали, в ту ночь я не собирался терять время зря. Как бы глупо это ни звучало. Тогда я твёрдо решил, что залью в себя всё, что смогу найти на полках этого задрипанного гадюшника. Но не судите меня строго, подобные срывы для меня были редкостью. Просто здешняя атмосфера была по-своему уникальна. Весь бар переливался под стробоскопами. Редкие вспышки прожекторов, то и дело, прорезывали воздух. Красивые девушки танцевали на стойке бара. Всё это заполняло пустоту, разраставшуюся внутри меня. Словно рак, сантиметр за сантиметром. А дальше…
Свободных мест за барной стойкой почти не осталось, поэтому мой выбор пал на первое попавшееся. Мне стоило немалых усилий сесть на этот чёртов стул. Хотя нет, даже не так. Правильнее: я чуть было всю задницу себе не отбил, пока пытался на него залезть. И, конечно, ему это показалось забавным. Пристально посмотрев на меня, он громко усмехнулся. Почему? «Да потому что идиот» – первая мысль, проскочившая в моей голове. Конечно, при других обстоятельствах, я был бы прав. Но тогда… И вот, в эту же самую минуту, к нам подошла какая-то девчонка. На вид лет двадцати, фигурка ничего, да и в постели наверняка умеет. Это не могло не привлекать. А вот чем её привлёк он? Нет, даже думать об этом не хочу. Все-таки нехорошо заводиться посреди истории. Только для Александра это было делом обычным. Ничего кроме простого животного влечения, он к ней не испытывал. Так что за фразой: «Порезвимся, красавчик», последовало: «Может мне ещё кобылу в стойле отодрать. Лучше сваливай отсюда». Можете себе представить? Не став распинаться перед Уэстом о причинах своего появления в здешних краях, старикашка сразу объявил о целях своего визита:
– Неплохой был вариант, верно?
– Да, фигурка весьма ничего, – недолго думая ответил я.
– Точно. Но я о таких кое-что знаю. Вон, посмотри. – При этих словах он указал на сорокалетнего мужчину, сидящего на другом конце бара. Он был почти что без сознания. А рядом девушка лет двадцати пяти. Она уже неплохо выпила за его счёт и явно не собиралась останавливаться. – Старый кретин. Проблемы с женой, скучная и порядком осточертевшая работа, дети идиоты и, вот он здесь. А она? Ошивается тут каждую среду, четверг, пятницу, субботу и воскресенье; знает каждого