Молчит она, а у меня сердце стучит, что станешь торговаться, как тогда, когда я пришел из армии. Или ты стала достаточно богатой. А разве не о тебе я мечтал, я, когда еще был маленький. И в седьмом, и в десятом классе. Это же целая жизнь! И которая мне уже не нужна.
Но длинными караульными ночами, когда в серой шинели все идешь и идешь по периметру охраняемого объекта, и глаза тупятся в вечной колючей проволоке, но думки только о тебе. Не тебе ли я писал письма, пришли хоть одну фотку, ты ж моя единственная, что ж ты предала меня, тварь?!
Однако законы рынка неумолимы. Деньги – вперед! Или, по крайней мере, держи в руке! Неужели ты, Рая, сейчас вновь станешь моей? Как я когда-то мечтал! Как и тогда. в парке, лунной теплой ночью. Где моя армия, где мой командир, где моя настоящая жена?
Вот вам назло – пропадайте вы все! Гуляй народ, бородатый и вахтовой!
Открывается сейчас дверь тамбура, и обниму я хоть и раздобревшее, но такое желанное когда-то тело моей Раи. Исполнение всех снов и желаний. А в руке у меня будет пакетик с пивом, орешками и куском шоколада. И бесплатный рекламный пакетик с резинкой.
Вот он тамбур, как говорила Рая, вот он такой желанный щелчок замка в стальной двери. А вот и белый Раин зад выплывает на тусклый свет тамбура.
– Надел? – спрашивает Рая. – Давай скорее! Только пониже бери…
Теперь надо правильно понять меня. Ведь я даже и не думал, а моя нога, ботинок сорок второго размера весь в краске и коросте цемента, бетона и смолы взвился вверх. Сам. Не предупреждая, словно передо мной был тренажер для отработки ударов ногами. Но не сильно, вполовину, все ж таки, что ни говори, а мы с нею из одного детства.
А вот жалости у меня не было. Вот так у меня, как и у многих, в связи с этим рынком, рынком, перестройкой поехала крышка и не просто, а со звоном. Делаешь самые необъяснимые поступки! Вне всякой логики!!
Однако поймите и меня, уж слишком пахло в том тамбуре всей этой заокеанской шелупоньей: едой, жвачками, освежителями воздуха. Хотя, между прочим, на животе скрыта сумка с деньгами, зато в другой руке, те самые презервативы с ароматом банана, – часть новой жизни. Ну не мог я по другому.
Ведь родной дом и вся моя жизнь рядом, моя семья, мать и жена, мой сын. А Рая, что Рая, письма надо было писать, гусыня белозадая…
Но рынок тем и рынок, что он непредсказуем. Ведь это не все! Эта Рая вызвала милицию и те, послушные, ее ночная крыша, стали гонять меня по всему парку. Хорошо, что я эти места знаю наизусть. И главные были не там, не в центре, а где когда-то был я и моя первая любовь.
Менты то с Раей заодно, отберут все деньги, да еще по кокосам надают. Пришлось даже поползать под скамейками, благо, парк родной. Но ни пива, ни орешков, ни куска шоколада из рук не выпустил. Дома и лавки с урнами помогают!
Наконец, остался один. И сижу я на том месте, где обычно выпускники, такие