Тогда, позвольте, я хоть расскажу Вам о том, как пришла ко мне идея полнее использовать женщину в политике. Отвлёкший утренним звонком приятель среди прочего клялся и божился, что видел в одном архиве пожелтевшую до невозможности газету сталинских времён. Сейчас такое и газетой назвать нельзя – двухполосная многотиражка далёкого сибирского леспромхоза. А в ней статья о рационализации женского труда на лесоповале. Статья озаглавлена «Полней используй женщину в лесу». Вот тут-то меня и осенило, можно сказать.
А Вы мою идею загробили на корню… Вернёмся к нашим искусствоведам. Вчера вычитал я на сон грядущий слова сына немецкого башмачника, учёного-романтика Винкельмана: «Только обнажённая женщина может стать воплощением красоты».
Вот так. Если по Сталину женщину нужно потеплее одеть (ватник, стеганые брюки, валенки) и отправить на лесоповал, то Винкельман мыслил иначе: женщину обнажить и дать возможность художникам и скульпторам запечатлеть её красоту в веках посредством картин и статуй.
Социалистический подход к делу демократичней, поскольку послать на лесоповал можно практически любую женщину, тогда как выбрать натурщицу для большого и, как правило, капризного художника трудно…
Она должна быть такой, как Фрина…36 Если Вы, Серкидон, будете себя хорошо вести: делать зарядку, есть утром манную кашу, а вечером гречневую, рано ложиться спать а вставать с петухами, – я Вам расскажу об этой замечательной женщине, для которой у древних греков нашлось красивое слово – гетера. Что можно при желании перевести как подательница радости. У нас её назвали бы по-другому.
Но пока гетеру-Фрину оставим в покое, у нас в гостях иная женщина. Подательница звонких рифм. Поэтесса Наталья Перевезенцева. Это имя в связи с древнегреческой тематикой уже у нас прозвучало. Думаю, что в прошлой жизни поэтесса жила в Древней Греции. А может быть, и на Олимпе. О богах и мифах Эллады наша гостья не узнаёт, а словно вспоминает. Вот как начинается стихотворение «Разговор с Арахной». Беседуют две подруги – Наталья и Арахна.
– Арахна, бедная, когда бы я была
Такой искусницей, то ссорится с богами
Не стала бы, пожалуй… Прожила
Спокойно век бы свой. Фигуре в храме
Раскрашенной – носила б круглый год
Цветы, плоды и миртовые ветки.
Соперницами были б мне соседки
Ткачихи – и не более того.
Наталия учит подругу быть скромнее, не заноситься и не кичиться своим мастерством. Арахна, наученная горьким житейским опытом, и так всё поняла, но как же она оправдывается. Она говорит, что когда струится ткань, снуёт челнок, то забывается всё на свете… Это отговорки, хитрости и лукавство. Ведь не травку на лугу, не облачко на небе вышивала дерзкая лидиянка. Перед грозной богиней искусная соперница осознанно представила малопочтенные любовные интриги Зевса, похотливого папеньки Артемиды. Что богиню и взбесило.