Они никак не могут оторваться от этого ужасного зрелища. Мэттью вдруг показалось, что он на трибуне Колизея, какой-то из голосов восторженно присвистнул в подтверждение.
Тем временем, Этан подобрал кусок арматуры откуда-то с обочины и решительно рвался в бой.
Он ничего больше не видел, он не слышал, как Мэтт кричит на него. Пелена гнева, застелила его широко открытые глаза. Он сжал эту железяку так отчаянно и сильно, что его костяшки побелели.
Мэтт перегородил ему дорогу:
– Этан, идиот! Не смей! Бежим!
Этан непреклонен.
«Я не могу ему этого позволить. Что угодно сделаю!» – проносится у Мэттью в голове.
Отец говорил ему всегда защищать брата. Отец бы нашел способ остановить его сейчас…
– Пожалуйста, Этан, я прошу тебя! Нам не нужны проблемы!
Но Этан смотрит сквозь него, в его отсутствующем взгляде, страх и ярость слились в бешеном танце. Мэтт не сдается, он трясет его за плечи и повторяет:
– Мы должны бежать!
Когда Этан заговорил, его голос был твёрд, как сталь, и хладен, как ледники на Аляске:
– Если ты должен бежать, то беги. А я должен помочь этой девушке.
Он практически смахнул брата с пути. Мэтт смотрит на него с неподдельным ужасом. Он должен был догнать Этана и остановить, но ноги не слушались, всё тело, будто парализовало и оставалось просто смотреть на удаляющийся, до боли знакомый силуэт, который, возможно, он видит в последний раз.
Прошла, целая вечность, перед тем как Мэтт вскочил и понёсся на встречу проблемам.
Когда он подбежал к фургончику, двое чистильщиков уже валялись на асфальте, с пробитыми головами.
Он онемел от ужаса. Дыхание сперло. С трудом найдя в себе силы, он заворожено прошептал:
– Этан… Ты… Ты их убил…
Этан молчал. Его сбивчивое дыхание, его ошалевший взгляд, его окровавленные ладони, вот они кричали. И всё вокруг кричало. Негодовало и тряслось от пережитого кошмара, от напряжения, от эмоционального накала. Казалось, что небеса вот-вот разразятся громом.
Голоса тоже орали, и лишь Этан был хладен и спокоен, как будто убивать – было его профессией.
Под слабым светом фонаря его черты были выразительны, как у скульптуры. Его неестественная поза, нелепое орудие в руках, четкие скулы, погруженные в тень, умные глаза, Мэтт хотел было созерцать это целую вечность, но Пэйдж решила по-другому. Схватив его за руку, выдергивая из этой бездны небытия, она пролепетала:
– Они успели вызвать подкрепление.
Ее слова долетали до него медленно. Они обогнули весь земной шар, рассыпались на частички, на крошечные атомы, растворившись в ночной прохладе, прежде чем он осмыслил их.
И вот тогда они втроем побежали. Неслись, словно от торнадо, словно от стада разъяренных бизонов, и остановились лишь раз, чтобы скинуть в реку кусок арматуры. Широкий и бурный поток подхватил его и поволок на дно, унося таинство убийства под воду.
***
Они прибежали на съёмную квартиру, ставшую временным