Когда Мэтт выныривает из размышлений и возвращается в кабинет, она обеспокоенно лепечет:
– Пообещай, что запишешься.
Он неубедительно кивает, чтобы освободиться. Сейчас Мэтт выйдет из кабинета, закроет дверь и больше ни разу не встретит Эвелин. Кажется, её уволили, а может, она переехала…
Он оказывается в настоящем и отвечает Этану:
– А ещё Эвелин первая направила меня к психиатру. Ей было так неловко.
– Да уж, ты был лишь на одном приеме, зря ты бросил лечение тогда.
Мэттью стало обидно. Этан что-то задел. Что-то больное и глубокое.
– Считаешь меня психом?
Этан отрицательно качает головой:
– Нет. Отнюдь.
«Врет!» – заорал какой-то из голосов. Мэттью боится, что согласен с ним. Этан продолжил:
– Просто тебе бы могло стать лучше. Я же помню, каков ты, когда забрасываешь таблетки.
Таблетки?! Как же он их ненавидит, да пропади они пропадом. Ненавидит, но всё равно пьёт, потому что помнит, что случается, если этого не делать. Мэтт слегка погрустнел.
– Проехали. Так, о чем ты хотел поговорить?
Этан прочищает горло. Он нервно потирает ладони. Дурной знак.
– Мы собираем сопротивление. Мне нужно твое участие.
Мэттью не понимает:
– Что? Что ещё за «мы»? Какое сопротивление? Ты вообще о чём?
Секунд двадцать Этан молчит. Потом он встаёт и, опершись ладонями на стол, с воодушевлением и жаром начинает свою речь:
– Мы должны доказать, что бракованные не опасны для общества, и их изоляция – бессмыслица и глупость. Мы добьемся свободы. Всё будет по-честному. Я докажу, что мы такие же люди, как и они, и искореню понятие «бракованный».
Он выдыхает и падает обратно на стул.
Теперь молчит Мэттью. «Опять это «мы»… Так странно» Его разум не может осмыслить сказанное. Он бормочет:
– Что ты несёшь? Это же бред! Просто безумие! Ты бессилен, Эт. Что ты вообще можешь сделать?
Этан готовился.
– Я и не надеялся, что ты в меня поверишь. Теперь будет стимул доказать тебе. – Он отводит взгляд, явно готовясь к манипуляции – И я уверен, что мама бы меня поддержала.
Мэтт нервничает, но он тоже умеет ранить.
– Да ты её и не знал вовсе.
Этан не поддается на провокацию, оставаясь спокойным и уверенным, он говорит:
– Жаль, что я не смог тебя убедить. Хотя ты ведь всегда только жалуешься и даже не пытаешься что-то изменить. Передумаешь – звони. Буду рад твоей поддержке.
«Он что прощается?»
– Так ты уходишь? Ты в секту попал, что ли? Мозги тебе промыли? Этан, да куда ты собрался?
Брат подхватывает с пола рюкзак и мягко произносит:
– Уж прости, не скажу. Вдруг в твоё больное сознание придёт мысль сдать меня в изоляцию.
Он ехидно улыбается, хотя его глаза слегка красно-влажные.
Мэттью должен пытаться его остановить, но проще остановить паровоз на полном ходу. Он слышит, как