Опять же, если обратиться к народной культуре, то и в отношении трясцов можно найти немало любопытных свидетельств. В одном из лечебных обрядов, называемом «паление ночницы», ребёнка помещали в подол и трясли его («палили»), «как зерна в корыте для отделения их от мякины», и одновременно тот, кто стоял в сенях, спрашивал: «Что палишь?» Трясущая ребёнка женщина отвечала: «Ночницу палю». Из сеней ей отвечали: «Пали, пали, чтобы больше её не было!» Примечательно здесь то, что трясцы воспринимались как разжигание огня! Делалось это на заре или с заходом солнца. Кстати, здесь даётся подсказка. Шамаи также стремились приурочить к этому времени суток.
Овладение трясцами рассматривалось как одно из условий для странствования по мирам. Когда кто-то вздрагивал от испуга, то говорили, что его душа хотела выйти. Вздрагивание же и трясцы – одно и то же. Разве не так? Если испуг был очень сильный, считали, что душа от этого может оказаться «не на месте» или вовсе выйти из тела. Так же можно сказать и о приёмах выхода из тела. Для этого, или для входа в изменённое состояние, нужно вздрогнуть. Резко сократить тело, как при испуге. Так, переполох, считали в народе, – это внезапный, мгновенный страх, это, как ныне бы сказали, блиц-конфликт со Смертью, которая схватила жертву и не в состоянии удержать её, потому что срок не пришёл. Вздрагивание же есть отражение этой краткой схватки со Смертью. Такова суть трясцов, говорил наказитель. Соответственно, в Спасе было немало различных приёмов, связанных с трясцами. К ним относились вышеописанные баланжа с танками, но не менее любопытными были и другие шамаи.
Одним из таких было упражнение под названием «горн». «Горн» был больше женским упражнением. Почему, мы объясним ниже. Его суть была в «разжигании» истот с целью… А впрочем, цель всевозможных «тонких» опытов была всё время одна – вхождение в иное состояние сознания и обретение сноразума, или способности к трезвому восприятию иномирья. Все эти походы «за последнюю черту», поучали наставники Спаса, нужны были именно ради этого. И уже обретя способность не теряться там, человек брал оттуда свой взяток, чтобы