Шея затекла, а пальцы на руках замерзли, не лето еще. Я вернулся в дом. Поел и лег спать.
******
Утро было ярким и солнечным. Ночью придавил мороз, деревья и сухая трава подернулись инеем. Я быстренько оделся и побежал навстречу солнышку. Стоя на пригорке, я жмурился на ранее солнце. Оно слепило меня, мне было хорошо, радостно. Легкий утренний морозчик весело пощипывал оголенные конечности, мне стало смешно.
– Здоров ты поливать. – Вдруг услышал я.
Сфокусировав слегка подослепшие от солнца глаза, я увидел Ферзя. По спине пробежал уже жесткий мороз. «Бля, а винтовка то в доме!» пришла в голову здравая мысль. «Херушки ты в меня попадешь». Я резко метнулся вправо с разворотом к зимовью. Бежать было не далеко, я влетел в зимовье и остолбенел. За столом сидело трое ферзевых подельников. На столе лежал мой карабин. Жесткий удар в висок вывел меня из ступора, отправив в нирвану.
Очнулся я связанным как Иисус. Ноги были привязаны к тяжелой табуретке, а руки к потолку. Сквозь кровавую пелену я рассмотрел Ферзя.
– Чё оклемался?
– Пошел ты … … … … – Огрызнулся я.
– Вижу живой. Достал ты меня Максимка, придется тебя поучить. Костяныча оставлю на вкусное.
Его шестерки весело заржали.
– Своих … … учи.
– Фу, я ведь тебе не грубил. Ладно, нечего грязь развозить. Пень держи его крепко.
Меня жестко схватили сзади за волосы, чуть не вырывая их. Ферзь подошел ближе и показал мне маленький перочинный ножик.
– Люди просили тебя не убивать. Ладно, убивать не буду.
Лезвие стремительно вонзилось мне в правый глаз, в голове стрельнуло болью, теплое потекло по щеке. Во рту хрустнул зуб. Второй глаз погас через минуту.
– Уважаю. – Сказал Ферзь.
Меня отпустили, я сплюнул зубную крошку. Хотел ему ответить, но голова закружилась, я потерял сознание.
2023 год, Петропавловск-Камчатский, Елизово, военный аэродром.
Лейтенант ВКС России Сергей Опёнкин
Первый месяц Паров в буквальном смысле заставил нас жить в истребителе. Миги нашего полка оказались не просто модернизированными машинами. В них все было новым, все кроме корпуса. Даже крылья и передний обтекатель заменили, оснастив дополнительными органами управления полетом. Машина была двухместной, так как сложность и многофункциональность электроники была такой, что пилот просто не мог оперировать всеми возможностями судна. Особенно завораживала мощь двигателей. При первом полете я был ошеломлен этим.
В то, первое утро в Елизово, я стоял у своей первой боевой машины, прислонившись к корпусу щекой, пытался ее почувствовать, какая она. Мои руки трогали сварные швы, когда я услышал позади себя глупые смешки техников. Что с них взять, откуда им, людям ковыряющим железо понять, что такое машина. Им не понять, что она живая, а хороший