Тем временем, машина подпрыгнула, наехав, видимо, на выбоину. Все мы тут же одновременно последовали ее примеру. Отото (младший брат) чуть не упал со своего места. Хаха вовремя отреагировала. Взоры всех пассажиров зло вцепились в водителя, но тот, должно быть, к такому привык, поэтому и бровью не повел, продолжая ворочать рулем. Даже недвусмысленное «хмм» грозного отца его ничуть не вывело из колеи, поэтому чичи принялся ругать мать, что она плохо следит за детьми. Хаха не смогла промолчать на несправедливое замечание, и ссора, начавшаяся еще перед отъездом, возобновилась. Остальные старались не обращать на них внимания, что было трудно из-за громких выкриков с обеих сторон.
На вид нашему опытному водителю было лет сорок. Лицо его имело небольшую растительность темно-синего оттенка, глаза фосфоресцировали светло-зелеными искорками, а рот почти всегда был готов поддаться гомерическому смеху. Без сомнений, все мои соплеменники принимали Дэву-сан за гайкокудзина, что значит «чужак, человек извне», но, похоже, моряка это ничуть не смущало, а совсем напротив: забавляла, о чем свидетельствовала одна, не особо подходящая к нынешнему теплому сезону, деталь его туалета, выделяющаяся от всего остального наряда: кепка-хулиганка, примостившаяся на его короткостриженой голове. Белейшие кэйкоги, хорошо сидевшие на нем, тоже не совсем стандартный повсеместный наряд в нашем граде. Он предназначен для занятий спортом, тогда как обычное кимоно (длинный халат с широкими рукавами и оби (пояс)) применяется в качестве нашего традиционного облачения. Ноги гайкокудзина были обуты в кожаные дзори.
Рассматривая его в очередной раз, я неожиданно для себя отметил, что этот человек совсем не потеет. Кожа на его лице всегда оставалась идеально чистой, не считая небольшого вертикального шрама, который начинался аккурат по середине над левым глазом и продолжался под ним длиной в сун. На руле не оставалось ни малейших следов от его ладоней, на которых, как известно, больше всего потовых желез, а ведь было очень жарко, даже душновато.
Черты его лица, наконец, приняли раздражительные нотки, чего не могло не произойти, не смотря на его железную непоколебимость, однако, сейчас же к ним присоединилась легкая печаль. Причиной сей метаморфозы, не сомневаюсь, стал его угрюмый и раздражительный пассажир. Глава