Внезапно до меня дошло еще одно очевидное, но, упущенное мной, обстоятельство: день не менялся. То есть совсем. Никакой зари, сумерек и закатов. С момента, как я очнулся здесь, солнце не покидало своей «дислокации». Оно все также жизнерадостно освещало всю водную гладь.
Взору ничего не мешало разглядывать, все окружающее меня пространство. Не было ни ветра, ни дождя, ни тумана. Не успел я об этом подумать, как вдруг, откуда ни возьмись, вдалеке, медленно направляясь в мою сторону, начал клубиться густой туман, окутывая собой все большую территорию. Внезапно подул свежий ветер, постепенно наращивая свой темп. Мой черный галстук принялся плясать под его «мелодию». Я снял его и отдал в дар, так приятно ласкающему мое лицо, потоку воздуха. Шейный платок воспарил, поднимаясь все выше и выше, не переставая изгибаться в ритме быстрого танца под мелодию своего нового хозяина. Я расстегнул на рубашке две верхние пуговицы, уселся по удобнее, закрыл глаза, предоставляя всего себя такому приятному незваному гостю, благоприятно принявшему мой подарок и от того, видимо, так приятно одаривавшему меня своими нежными прикосновениями.
Другой отзвук пушечного выстрела, не такого далекого, как в первый раз, вырвал меня из состояния блаженства. От неожиданности, я снова чуть не упал в воду, но новоприобретенный деревянный друг вовремя подставил свое плечо, за что я и крепко уцепился. Вскочив, стал озираться по сторонам. Туман теперь совершенно бесцеремонно царил повсюду, однако, источник возмутителя спокойствия упорно не желал явить себя миру. В поддержке у него теперь, к тому же, состояло, не очень приятное и таинственное атмосферное явление. Ветер в свою очередь с приветливого союзника превратился в разъяренного палача. Одной рукой держась за спинку безмолвного товарища, другой я стал застегивать пуговицы на рубашке и распахивать пиджак, подняв воротник.
– Значит залп был, – оживленно проговорил я, – мне не почудилось в тот раз. – Я не чокнулся, – прокричал я во все горло с радостной улыбкой. – По крайней мере, пока. Я очень надеюсь, – уже совсем тихо сказал я, осознавая, что испытания, если можно так выразиться, выпавшие на мою долю, правда не совсем понятно за какие грехи, еще не закончились.
Третий грохот прогремел совсем рядом, нисколько меня не напугав. Я остался невозмутим. Затем до меня стали доноситься голоса: выкрики, хриплые смешки и даже грубое пение, напоминающее пиратский хорал, правда, слов было не разобрать. Что-то из оперы «Остров сокровищ» Стивенсона. Самих же возмутителей «моего тихого гнездышка» пока не наблюдалось. Мне так и представлялся гордо реющий «Веселый Роджер» на бушприте Эспаньолы; невозмутимый и бесстрашный кок Сильвер, стоявший на своей деревянной ноге, со своим старым попугаем на плече на капитанском мостике, вокруг которого так и сновали его головорезы, затягивая известную пиратскую песнь: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца». С