– Именно.
Слева от символа висела большая картина, изображающая батальное морское сражение. Юлиан где-то раньше видел её, но вряд ли этот экземпляр являлся оригиналом.
– Айвазовский, – подсказал Глесон.
Юлиан кивнул. Ничего необычного обнаружено не было.
Он подошёл к осколкам разбитого зеркала и принялся их рассматривать. Все они были разного размера и не имели ничего общего друг с другом.
Что бы сказала Ривальда, окажись она сейчас здесь? Представить было не так легко, потому что Юлиан участвовал лишь в одном её деле, и в первую очередь, он был там всего лишь наблюдателем.
Но порой и не требуется видеть воочию способность человека, для того, чтобы понять, что он собой представляет. Юлиан провёл с Ривальдой какое-то время. Несмотря на всю её скрытность он смог понять ход её мыслей. Пусть и приблизительно, всего лишь на толику, но понять.
«Здесь что-то не так».
Скорее всего, именно это первым делом сказала бы Ривальда. Ведь, по её мнению, врали все – и люди, и вещи, и обстановка. Если преступник пытается замаскировать убийство, то он невольно изменяет окружение.
«Почему разбилось стекло? Потому что с улицы ворвался элементаль. Почему разбилось зеркало?»
– Почему разбилось зеркало? – вслух спросил Юлиан.
Глесон оторвался от пола, на котором он увлечённо что-то рассматривал.
– Зеркало? – переспросил инспектор. – Для начала нужно выяснить, где оно висело. Скорее всего, у окна.
Юлиан провёл взглядом по номеру отеля.
«Ты начинаешь понимать, что именно тут не так. Зеркало. Присмотрись к зеркалу».
Разбитое окно. Книжные полки. Картина Айвазовского. Сплошная стена без единого гвоздика. Снова окно и книжные полки. Пустая стена. Всё та же поддельная картина Айвазовского.
– Ему негде было висеть, – сказал Юлиан. – Посмотрите, мистер Глесон.
Глесон в очередной раз оторвался от пола и последовал совету Юлиана. Вряд ли зрение позволило инспектору рассмотреть всё в мельчайших деталях, но суть размышлений Юлиана он понял.
– И впрямь, – пробормотал Уэствуд.
«Присмотрись. Здесь явно что-то не так. Что выделяется из общей картины?»
– Картина, – пробормотал Юлиан.
– Что? – переспросил Глесон.
В этот момент Юлиан невольно осознал, почему Ривальда считала полицию столь бесполезной. Возможно, в нём говорило высокомерие, но здесь и сейчас он ощущал себя лучше Уэствуда.
– Не гармонично, – сказал Юлиан. – И явно не со вкусом. Посмотрите, мистер Глесон. Вы бы повесили картину в этом месте?
Глесон окончательно поднялся с пола и приблизился к Юлиану. Вместе они, как два дилетанта, не понимающих, где и зачем находятся, разглядывали произведение Айвазовского.
– Слишком низко, – произнёс Уэствуд. – Слегка перекошена. Вносит дисбаланс в помещение, потому что противоположная стена абсолютно пуста. Почти вплотную прилегает к книжной полке, а до угла…
Юлиану было достаточно