– Вот видите! – Пётр Васильевич повертел горшок в руках. – На внутренних стенках видны следы мышиных зубов. Увы, содержимое горшка съели мыши. Мы не знаем, чем питались люди, которые воздвигли этот курган.
– Что вы вообще знаете! – неожиданно вступил в разговор молчаливый сапожник. – Как одевались, не знаете. Что ели, тоже не знаете. Наверняка не скажете, и какую обувь они носили?
– Что-то они точно носили, – философски ответил ему Голощапов. – Не может быть, чтоб не носили…
– Тогда зачем ваши уроки? Что у них была обувь, я и так понимаю. Если б ничего не носили, то отморозили бы ноги.
Караваев слушал разговор с растущим раздражением.
– Вы мне хотели что-то показать! – напомнил он археологу.
Пётр Васильевич молча подвёл краснодеревщика к яме, в глубине которой виднелся отпечаток давно истлевшего колеса.
– Это всё, что осталось от древней колесницы. Посмотрите и замерьте, – сказал он краснодеревщику.
Когда отпечаток был измерен, он громко скомандовал:
– На сегодня уроки окончены. Сейчас мы перекусим и двинемся назад. Ну что, сварились петухи?
Выяснив, что обеду надо готовиться ещё минут десять, Голощапов приказал копателям сложить в электроджип сумки с ветхими костями и коробки с артефактами.
Пообедать толком не удалось. В казане ещё оставался суп, когда все подпрыгнули от мощного укола в левое запястье. Начался обязательный час рекламы. Вживки передавали её через импланты прямо на сетчатку глаза, обонятельные рецепторы и барабанные перепонки.
Неистовая громовень заглушила звуки живого мира. Никто бы не заметил даже стаю волков, если бы та ненароком оказалась рядом…
* * *
Внедорожник двинулся в обратный путь по осенней среднерусской местности. Когда он поравнялся с кустами, оттуда наперерез ему вырвался автомобиль и преградил дорогу. Из салона вышли три бугая с резиновыми дубинками. Следом за ними, измазав грязным ботинком внутреннюю сторону двери, вылез тучный православный священнослужитель.
– Рабы Господни! – миролюбиво произнёс он. – Знаете ли вы, что в наш богоспасаемый город скоро прибывает президент Конфедерации европейских земель Бурхан Кылычоглу, храни его Аллах, милостивый и милосердный?
– Что ему нужно в нашем захолустье? – удивилась белошвейка.
Святой отец пожал покатыми плечами.
– А понимаете ли вы, рабы Божии, что святой равноапостольной теперь требуется много электричества для автомобилей?
Голощапов понял, к чему клонит поп.
– Святой отец, это грабёж!
– Не грабёж, а ваше благодеяние! – поправил его священник и воздел к небу толстый палец. – Добровольное пожертвование электроэнергии в пользу церкви. На небе зачтётся.
Караваев, сидевший сзади, нащупал сумку с человеческими берцовыми костями.
Голощапов