ВНАЧАЛЕ БЫЛА ЛЮБОВЬ. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том III. Главы XII-XXI. Николай Боровой

выдумает что-нибудь более убедительное! Ах, ее лицо! Да ты, мальчик, мало в жизни еще вещей видывал! Как «Словек» посмел поверить и подумать, что приказ подполья не будет исполнен?! Приказ конечно будет исполнен и хитрый, наверняка переметнувшийся к коммунистам предатель, который всё же кажется поверил ему, «Крулю», ибо он то свое дело знает, будет казнен и именно так, как спланировано! С табличкой на груди, якобы как жертва расправы немцев. И если наивный и легковерный идиот «Словек» только посмеет уклониться от выполнения приказа или хотя бы заикнется, он казнит того вместе с предателем и по справедливости! Нет, ну как «Словек», вроде бы всё же не глупый, пусть и не привыкший к такого рода делам человек, мог так дешево купиться на еврейские штучки и поверить! Нет, ну честное слово! Да когда предателя припирают и ловят, он, чтобы жить, и не такое тебе расскажет и придумает, и польку на голове станцует! Он потому и ждал их, что думал – приедут легковерные дурачки, которых он сумеет убедить, потрясет для этого деньгами, мол вот, честный я до последнего, да пожалобит историями и лицом этой Магдалены, еще не понятно кем и как изуродованным, и всё тихо и мирно разрешится! И ему дадут полюбовно уйти! Ну уж нет – если «Словек» такой идиот и готов изменить приказу, то у него, «Круля», глаза и ум на месте, долгу своему он верен и приказ исполнит, чего бы это не стоило!

      Чеслав шипел всё это в темном дворе и видел, как на ходу лицо и душевное состояние «Словека» меняются и тот и вправду начинал верить, что позволил дешево обмануть себя, а прежняя ненависть и готовность убить возвращались к нему, но уже с какой-то настоящей лютостью. Чеслав даже испугался, что переборщил и соратничек не дай бог не сдержит себя. С одной стороны – в решающий момент, который вот-вот наступит, это и кстати, а с другой, не случилось бы чего раньше и не заподозрил бы чего-нибудь «молочник», которому предстоит умереть. Но тут на помощь пришел уже густейший мрак, да и сам «молочник» вернулся на каком-то почти детском подъеме в душе, с графинчиком и маленькими чекушками, мол, панство, давайте выпьем по капле «первача», чтоб разговор наш был ладным и на душе чтоб полегчало. Клоун дешевый, ничтожество. И вправду поверил, что прошла его дурно смастыренная легенда! Ну, что же – поделом будет то, что ждет его. Осталось совсем немного. Метров сто до рощицы на берегу, а там – пара удобных минут, и дело сделано. Он, Чеслав Рындко, профессиональный военный и даже в густой темноте из «вальтера» с глушителем не промахнется. А «Словек»… да тому уже через час собственные сомнения покажутся памороком, он даже вспоминать их стесняться будет! И отчитаются они перед соратниками как надо, комар носа не подточит. Кровью они ведь теперь будут повязаны, одним провернутым как надо делом, исполненным приказом о казни… на жизнь и смерть повязаны, если что.

      Войцех в эти секунды и вправду чуть ли не по детски счастлив, почти так же, как был счастлив в то чудесное, далекое утро первого сентября… Ну, вот всё и разрешилось, слава богу. Всё же