Словоохотливый детина охотно поделился впечатлениями:
– Да вечером на ночлег становиться думали, поляну покрасивше приглядывали, как нас стражников отряд нагнал. Кони здоровые, все в доспехах, железом бряцают! И как только выследить сумели, нелюди же тише мышей крадутся, а этих бы с двух полетов стрелы услышали и иглами своими утыкали.
– Может засаду устроили и в кольцо взяли.
– Да куда там! Едва ли с десяток с клеткой ехал, не иначе как сам Защитник милостью своей им способствовал.
– Клеткой? – путник приподнял брови.
– Самого ж главного не досказал! Живьем они девку лесную взять сумели! Потому и торопились, наместнику привезти хотят, а тот её казнит. Мы четвертого дня доберемся уже, обязательно смотреть пойдем! Да и вы, господин, заглянули бы, в крепости по этому случаю непременно праздник устроят, погулять будет где. В прошлый раз…
Путник рассеянно кивнул, явно думая о своем и давая здоровяку пуститься в воспоминания и смакование предстоящего события. Затем, дождавшись паузы в потоке слов, решительно взялся за поводья.
– Спасибо за беседу, но мне надо торопиться, дела ждут.
– Да осветят вам путь Пятеро!..
***
– …г-гвардеец, мой господин? Н-нет, не было никого из ваших, – трактирщик с трудом пытался протолкнуть нужные слова через внезапно пересохшее горло. – Пару д-дней назад был только чужак, но в Орсисс уехал тогда же…
Человек в черном доспехе, до этого пристально разглядывавший бледных притихших завсегдатаев и гостевую комнату, резко повернул голову.
– Как выглядел?
– Об-бычно, ваше милосердие, высокий, в п-плаще до пят… Волосы темные, в р-рыжину… – Вужак почувствовал, как у него подгибаются ноги, и поспешил прислониться к стойке.
У стоящего перед ним гвардейца чуть дернулся угол рта, словно благоговение и суеверный страх поселян забавляли его. Но сейчас это было полезно, потому что позволяло с уверенностью полагать, что местные врать не станут – желающих чем-либо обидеть бойца, выбранного Темным, и навлечь на себя немилость самого жуткого из богов было мало.
Хотя по сути гвардия служила лишь Императору, проходя в столичном храме со стенами цвета черного янтаря лишь общий отбор и обучение, навсегда перечеркивавшее предыдущую жизнь ученика и заменяя все желания и мечты одной целью – служить Высшему. Как ни странно, от соискателей не было отбоя. Принимали же лишь прошедших военную службу, самых верных и самых одаренных. После упорных тренировок гвардия, облаченная в приметную черную броню, несла службу в храмах столицы, выполняя задания Императора и охраняя его в поездках.
И из этих бойцов восьмерым самым лучшим лично Императором выдавались синие нашивки, которые означали, что именно им суждено стать его правой рукой и продолжением мысли, сопровождать его в любой момент жизни. Им же он доверял особенно важные