В этот момент из громкоговорителя на площади завыла сирена. Голуби разлетелись с собора, взмыв в небо. Сирена протяжно вопила, расползаясь по улицам, – как при авианалете. Поднимаю голову вслед улетевшим птицам – острые солнечные лучи бьют в глаза. Высоко надо мной, растопырив крылья, висит одинокий стервятник.
Стервятник, не делая взмахов, снизил высоту и подлетел к зданию лимонного цвета по другую сторону парка. Это была мэрия: свежеокрашенная, с чистыми стеклами, а перед дверью наряд военных. Солдаты стояли в тени, наблюдая.
Следую вниз по улице, отсчитывая четыре блока. Перед мостом на меня выбежал пес с рваным ухом и выпавшим наружу языком. Он замер посреди дороги, в двадцати метрах, глядя в мою сторону. Я нагнулся и подобрал с земли камень. Пес, завидев это, ринулся в низину реки, скрывшись в густых переплетениях бамбука.
Добравшись до указанного места, я долго стучал в дом голубого цвета с частично осыпавшейся штукатуркой. Никто не открыл. Заглянул в окна – дом пустовал.
Это была катастрофа: снаружи оставаться слишком опасно.
Я постучал в железную дверь соседнего дома. Вскоре на двери откинулось смотровое окошко, а в нем появились морщинистые глаза.
Извинившись, я спросил где живет Йонас. Мужчина рявкнул, чтобы я проваливал из города, и задвинул окошко.
Я снова постучал.
Тот прохрипел из-за двери:
– Мучача морена и альта. Высокая мулатка.
Я не сдвинулся с места, прислушиваясь к шорохам за дверью.
– В четырех блоках ниже, – добавил голос по ту сторону.
Я шел вниз по улице и думал: четыре блока, отлично. Если старик выстрелит мне в спину, я как раз упаду перед нужным домом.
Дойдя до ворот, я заглянул во внутренний двор сквозь прутья забора. На лужайке стояла мулатка лет тридцати, опрыскивая из шланга лилии.
– Сеньорита… – позвал я.
Когда я вошел в дом, хозяйка предложила стакан холодного сока гуавы. Мы сели на веранде, напротив друг друга, и она строго оглядела меня. Я представился, а она назвала свое имя – Йоа.
Я рассказал, что ищу знакомого – немца. Мы с ним познакомились в кофейном регионе Колумбии. В городе Перейра, если точнее, где мне довелось пожить несколько месяцев.
Пока я говорил, женщина сидела, сомкнув пальцы в замок, и сверлила меня взглядом. Затем что-то в моей истории все же заставило ее смягчиться. Улыбнувшись, она сказала, что я пришел по нужному адресу – это дом Йонаса.
– Полгода назад он уехал на родину из-за волны беспорядков, – сказала она. – Я здесь присматриваю за хозяйством.
Затем добавила, что с ней живет шестилетний сын, но в эти дни его нет.
Дождавшись, пока я допью сок, хозяйка поднялась:
– Ми каса эс ту каса, будь как дома.
* * *
Я занял спальню в глубине дома, остальные пять были заперты. На всех окнах дома снаружи