Не удостоив его ответом, охранник закончил поверхностный обыск, отошел к столу и нажал кнопку. Лампочка перестала мигать, а по лестнице спустился еще один синерубашечник.
– Проводи к соратнику Келли, – сказал тот, что обыскивал. – Вы, ступайте с ним! По пути не задерживаться, по сторонам не глазеть, ясно?
– Амиго, вы отстали от века, – доверительно отозвался Полунин. – У меня в каждой пуговице кинокамера кругового обзора. И все заряжены инфракрасной пленкой!
Весело насвистывая, он в сопровождении стража поднялся на третий этаж, миновал коридор с окрашенными в бурый цвет стенами, маленькую комнатку, где один синерубашечник крутил ручку ротатора, а другой пересчитывал пачки увязанных брошюр; потом еще коридор У одной из дверей охранник велел Полунину остановиться и поправил пояс с кобурой. Постучавшись и получив ответ, он распахнул дверь и вскинул руку в фашистском приветствии:
– Бог и Родина! Соратник, к вам человек с первого поста!
– Пусть войдет, – послышалось изнутри.
Охранник посторонился, и Полунин вошел в небольшой кабинет. За письменным столом, спиной к окну, сидел худощавый, его возраста, человек, скорее европейского обличья – с бритым лицом и светлыми, расчесанными на косой пробор волосами.
– Очень рад – Келли, – представился блондин, протягивая руку Полунину. – Сеньор?..
– Мигель. Из Монтевидео, от доктора.
– Да-да, я понял… Прошу садиться, прошу. Курите?
– Спасибо…
Полунин сел, чуть отодвинув кресло от стола, закинул ногу на ногу и неторопливо закурил, разыгрывая этакого супермена. Самообладание, впрочем, и в самом деле вернулось; он даже удивился, заметив, что пальцы совершенно тверды, и не отказал себе в мальчишеском удовольствии продемонстрировать это хозяину кабинета, протянув зажигалку и ему. Так же бывало в маки – в последний момент, как бы перед тем ни волновался, всегда удавалось зажать нервы в кулак. Пустив к потолку длинную струю дыма, он огляделся с непринужденным видом. Широкое, ничем не занавешенное окно выходило на крыши с телевизионными антеннами, у одной стены стоял большой книжный шкаф, другую украшали три портрета: в центре – Пий XII в белой камилавке, а по сторонам – чуть ниже – Адольф Гитлер и Хуан Доминго Перон. Обстановка была подчеркнуто спартанской.
Келли позвонил, из боковой двери тотчас же появилась кукольно хорошенькая девушка в очень тесной юбке и голубой, как и у охранников, форменной рубашке с белым галстуком и серебряным изображением распростершего крылья кондора – символом «Альянсы». Сам Келли был в обычном темном костюме, обязанность носить форму на руководство явно не распространялась.
– Пожалуйста, соратница, кофе, – сказал он. – И покрепче!
– Какая приятная неожиданность, – Полунин, улыбаясь, подмигнул в сторону двери, за которой скрылась соблазнительная синерубашечница. – Я думал, в ваш орден нет доступа женщинам… Представлял себе вас чем-то вроде тамплиеров,