Дети иногда такое чудят, вроде вот у нас почти все ученики воспитанные, послушные, тех, кто хулиганить любит, чаще в спорт родители отдают. Так поди же ты, и наши могут устроить. Пожар развели.
А на прошлой неделе девочка одна тут учудила, солистка в хоре. Преподаватель замечание ей сделала, так она расстроилась так, что из окна выбросилась.
– Как это, зачем? У вас же школа одноэтажная, – удивилась я.
– Да попугать хотела, мол, все, смертельная обида. А этаж-то первый, только в грязь шлепнулась. Потом крик стоял тут на всю школу от матери ее. Что ребенок из школы пришел в грязище и с шишкой на лбу.
– Так, может, мальчик тоже в окно выпрыгнул, убежал от испуга? От пожарной сирены оробел, ну или на учительницу свою обиделся, – обрадовалась я, что мое предположение может быть верным.
– Ну не знаю, на него не похоже. Адам спокойный паренек, вежливый, всегда здравствуйте, пожалуйста, до свидания. Да и Женевьева души в нем не чает, нахваливает всегда, гордится. – Мария Геннадьевна от души зевнула и запахнула теплую кофту на халате.
– А вы почему не спите? Бессонница мучает? У меня тетя тоже спит плохо, читает по ночам или телевизор смотрит.
– Никогда не жаловалась, а тут напало… Помраченье. – Мария Геннадьевна сокрушенно вздохнула. – Призрак у нас завелся.
– Призрак? – переспросила я, пожилая женщина была не из той категории, что верит в призраков и привидений.
– Да ты не смейся, – поджала губы собеседница. – Я не сумасшедшая. Ни в бога, ни в черта не верю.
Я всю жизнь в больнице отработала, медсестрой в реанимации и в операционной. Насмотрелась всякого разного. Чего-чего, а всяких стонов и криков не боюсь. И в школе на посту почти десять лет, как на пенсию вышла, так сюда и устроилась. Мне привычно ночью одной, все уголки знаю, как свои пять пальцев. Иногда бывает, что рояль брякнет или там гитара упадет и загудит, к таким звукам привыкла уже. Но тут такое творится вторые сутки, что глаз не сомкнуть!
Здесь ведь в войну госпиталь был, во время бомбежек всех раненых в подвал уводили, а кого и уносили. Директор наш бывший, царствие ему небесное, рассказывал, как сопливым мальчонкой с ранеными от бомбежки прятался и на скрипке им играл, чтобы не так страшно было.
Вот после пожара и пропажи мальчишки врачихиного всю ночь на скрипке играли. Я уже и святую воду принесла из церкви, окропила все. А сегодня ночью опять проснулась от того, что он опять на скрипке пиликает, да так протяжно. Как замолчал, я пошла на обход. Территорию обошла, потом по всем кабинетам проверять. А тут ты копошишься в темноте.
Мне нравилась эта боевая