Тем временем Эмре вышел на берег. Мокрая одежда начинала остывать, и ему становилось холодно. Он огляделся и увидел отблеск костра недалеко за мысом. Мужчина спокойно пошёл не свет костра и вскоре оказался перед компанией молодых людей. Его узнали, обрадовались и очень дружелюбно усадили возле огня.
Эмре перезнакомился со всеми, кто был в компании, ему налили виски и дали плед. От костра шло тепло. Ребята были молодые, они шутили и пели под гитару. Эмре вдруг почувствовал себя так хорошо и беззаботно, словно вернулся в свои студенческие годы. Он попросил телефон и позвонил Демиру, чтобы тот не волновался и сообщил матери, что с ним всё хорошо и что он останется пока на острове, а утром позвонит ещё и вернётся на пассажирском пароме. Эмре попросил своего друга его встретить, чтобы заплатить за билет и отвезти домой, ведь его телефон, вещи и деньги остались на яхте Айлин.
Ему было сейчас так весело, и он решил устроить себе день свободы. Его хорошо знали многие, не будет проблемой снять номер в местном отеле в долг на ночь, отдохнуть назавтра на пляже и накупаться в море. И эта случайная компания ему была очень симпатична.
***
Демир, поговорив с Эмре, убедился, что с его другом не случилось ничего плохого, и даже посмеялся про себя по поводу всей этой ситуации. Они с Нихан стояли рядом и оба были в растерянности, не понимали как вести себя и что делать сейчас. Он смотрел на Айлин, лицо её было искажено гневом и обидой. Капитан только что вернулся. Он не нашёл молодого человека. Нихан наконец решилась подойти к подруге и обняла её. Но та оттолкнула девушку и отвернулась.
– Айлин, мне только что звонил Эмре, – Демир старался говорить мягко, – он добрался до берега. Попросил телефон у кого-то. Решил, что побудет на острове. Оставим его.
– Мне плевать на этого павлина, – Айлин пнула своей стройной ножкой ботинки Эмре, и они упали в воду. – Пусть хоть навечно там остаётся. Мы возвращаемся! – она отдала приказ капитану повернуть назад в город и прошла в свою каюту, презрительно взглянув на Демира и Нихан.
Девушка захлопнула дверь за собой и повернула ключ. Она сжала кулачки. Щёки её пылали, а глаза горели негодованием.
– Ты будешь меня умолять быть твоей! – она смотрела куда-то внутрь себя, – будет так, как я хочу!
И вдруг она сникла, упала на колени и заплакала так искренне, как плачут маленькие девочки, когда их обидели, и нет рядом папы или мамы. В сущности Айлин не была такой уж злобной или мстительной. Она просто никогда не знала ни в чём отказа. Чего бы она ни пожелала, отец её всегда исполнял. Он делал это с большой любовью к ней, но как это всегда бывает, его безоговорочная любовь обернулась для дочери избалованностью.
И вот сейчас она захотела живого человека. Ей было искренне странно и непонятно, почему она его не получила. Почему он отверг её? Она плакала от бессилия что-либо сделать прямо сейчас, сию же минуту.
В каюту постучали. Айлин крикнула, что у неё все в порядке, и чтобы её оставили в покое.
– Делайте