Но какое ему дело до судьбы старой тесной квартирки!? Новый дом должен стать для них всех неожиданным спасением. Вот что сейчас самое главное! Пока шло строительство, Михаил уповал на то, что как в здоровом теле обитает здоровый дух, потому что тело – это храм души, так и за крепкими стенами нового надежного дома семья обретет второе дыхание, все наладится самой собой, едва они воссоединятся, дом – это ведь форма семьи, кожа для ее души, вот наконец-то и произошла трансплантация их семейства в целях оздоровления, но новый орган не приживается и появились первые признаки отторжения. Ему мнилось, что они войдут сюда очищенными, но похоже, все их инфекции и вирусы они притащили с собой и теперь изнутри будут разлагать и этот семейный очаг. Разочарование, был уверен Ревницкий, испытывала и жена, здесь, в новом здании, никакого решения всех их проблем не будет.
На следующее утро они столкнулись с Еленой на кухне во время завтрака и даже не знали, что и сказать друг другу. Их надежды (Михаилу казалось, что жена солидарна с ним в этом) на этот дом, на его волшебную силу, которая неизвестно откуда должна была взяться и все изменить к лучшему, рухнули. Источник зла, оказалось, находился не в старых вещах, мало было сбежать из квартиры, все там оставив.
Было что-то знаковое в том, что они не купили и не перевезли такую важную вещь для семейных собраний, как большой обеденный стол. Очень это было красноречиво, даже симптоматично, что разваливающаяся семья, супруги, почти ненавидящие друг друга, даже не вспомнили о нем. Еще бы, на подкорке, в подсознании у них было четкое желание не встречаться друг с другом глазами, не сидеть рука об руку. Марина еще посапывала в своей новой комнате, а они ходили на носочках, открывали воду не на полную мощность и под худосочной струей умывались, чистили зубы. Для дочери они еще были способны на многое, даже успешно играть мужа и жену, но без нее у них с трудом получается даже справляться с ролями добрососедских сожителей. Кухонный стол именно из-за своей миниатюрности и предназначенности, прежде всего, для готовки идеально им подходил. За ним даже неудобно было сидеть друг против друга, он был вмонтирован в стену рядом с газовой печкой и предусматривал то, что за ним будут сидеть, уставившись за окно, но можно было и коситься в телевизор, который максимально с приглушенным звуком гнусавил популярными клипами.
– Я тебе хотел кое-что сказать, это пока еще не точно. Мне позвонили и предложили, – Ревницкий замялся, он сам еще не был уверен до конца, стоит ли вообще заводить речь об этом.
Уехать сейчас – это было бы почти дезертирством, едва началось сражение на поле битвы, но и оставаться здесь, если так понятно, что все усилия попусту, он вряд ли сможет. Жена стояла к нему спиной возле холодильника, выбирая, чем бы поживиться на завтрак, и, кажется, не особенно вслушивалась, но не успел он договорить, как ее плечи ссутулились. Спина сгорбилась.
– Лена, что с тобой? – спросил он и приблизился к ней, решив, что обидел ее, рассчитывая услышать заплаканный голос, но она вдруг прыснула и засмеялась.
– У меня… у меня вчера такое приключилось, – Елена с рудом сдавливала нарастающий смех, – Готовлю