«Создатель, – молился он про себя, – только бы я не умудрился захлопнуть за собой ту заветную дверь!..»
Но дверь оказалась приоткрыта – просто потому (вспомнил Филладор), что запереть её было не так-то просто. Он машинально взглянул на свои руки и обнаружил, что всё ещё сжимает в кулаке последнюю оставшуюся у него лучину.
Недолго думая, он прикурил её от настенного факела, осторожно скользнул под гобелен, стараясь не повредить его аккуратный вид, просочился в узкую щель, с силой закрыл за собой дверь на задвижку – и, наконец, почувствовал себя в относительной безопасности.
Но рассиживаться было некогда. Нужно было торопиться, пока горит лучина, освещает ему путь.
Он вдруг понял, что второпях сделал глупость: надо было не тратить лучину, а просто снять факел со стены. В прошлый раз он израсходовал целых две, правда, и путь был ему ещё плохо знаком. Успеет ли он дойти, пока слабый огонёк освещает ему дорогу? Не вернуться ли назад, пока не поздно?..
Нет. Снова искушать судьбу, когда ему второй раз за нынешнее утро удалось каким-то чудом спастись – это было бы чистым безумием. Ладно, подумал он, пойду побыстрее, а где дорога прямая, там и бежать можно.
Так он и сделал – пустился бегом, стараясь держать лучину перед собой так, чтобы движение воздуха не потушило её. Здесь, в узком сыром коридоре, бежать было тяжело – он вскоре почувствовал, что задыхается. Тогда он немного сбавил скорость и перешёл на быстрый шаг; так и думать было проще, а обдумать надо было многое.
Богош оказался прав. Если бы не он, в эту минуту Филладор уже раскачивался бы на одной из ветвей старого дуба во внутреннем дворе замка – как, верно, раскачивается сейчас его дворецкий и ещё десяток самых преданных слуг. Судя по тому, что захватчики не сообразили спуститься чуть дальше по винтовой лестнице, Мишо, старый сторож, который последние десять лет обслуживал подземные помещения, висит там же.
И это, пожалуй, самое лучшее, что могло с ним случиться. Филладор ничуть не питал иллюзий насчёт того, как далеко может в иных случаях зайти фантазия распалённой черни.
Теперь он мог в общих чертах представить себе то, что произошло ночью. Как и предрекал Богош, они ворвались в башню, вооруженные кто чем мог – но уже не нашли там ни своего господина, ни его супруги, и с досады принялись громить и уничтожать всё, до чего смогли дотянуться. А потом на обломках продолжили пирушку, начатую в трактире – и веселились до тех пор, пока не перепились вусмерть.
«Трактир Богоша тоже, наверное, разгромлен», – равнодушно подумал Филладор.
Но что же будет дальше? Вот так, в одночасье он оказался без дома и без денег, один-одинёшенек, если не считать жену и бывшего крепостного. Тот, конечно, обещал помочь, но чем он поможет? Он теперь и сам не в лучшем положении.
Конечно, все эти беспокойства не навечно. Теперь