велмц. Варвара
мчч. Антоний, Иоанн и Евстафий Виленские
свт. Лаврентий Черниговский
сщмч. Владимир митр. Киевский
при. Антипа Валаамский
свт. Милетий Харьковский
свт. Феодосий Черниговский
свт. Афанасий патр. Цареградский
сщмч. Ливерий папа Римский
сщмч. Александр еп. Харьковский
свт. Иннокентий Иркутский
Частицы мощей святых в Киевских пещерах почивающих: при. Евстафий
прп. Сергий
при. Лаврентий Затворник
прп. Онуфрий Молчальник
прп. Нифонтеп. Новгородский
прп. Сильвестр
прп. Никон иг. Печерский
прп. Дамиан
прп. Григорий Чудотворец
прп. Моисей Чудотворец
прп. Онисифор
прп. Марк Гробокопатель
прп. Ефрем митр. Киевский.
прп. Савва
прп. Прохор
прп. Пимен Постник
прп. Еразм
А я еще смел недоумевать, почему тогда, в начале семидесятых, именно здесь мне так не хотелось идти в пионеры!..
Кичменгский Городок
Бабушка жила на Вологодчине, в Кичменгском Городке. До Вологды мы с отцом (мама в это время готовила стратегические планы на будущее) ехали поездом, с пересадкой в Москве. Переночевали в гостинице «Ленинградская» на площади трех вокзалов (меня поразила ее высота, глядеть из окна было страшно), а утром, с Ярославского, переполненного пестрой толпой вечно спешащих пассажиров (у одного из них блеснула на груди Золотая Звезда Героя Соцтруда), отправились в родную сторонку. От Ярославля ехали уже не на электрической тяге, а на ворчливом и дымном тепловозе. Вологодский вокзал был полупустынным (или мне так показалось после Москвы?). Перед ним, словно солдаты на параде, выстроились таксомоторы с шашечками. Мы выбрали потрепанную «Волгу» и под завывание мотора и пощелкивание счетчика понеслись через весь город, – каменный центр и деревянное Заречье, – до самого аэропорта.
Маленькое желтое здание аэровокзала я запомнил поневоле: духота, бьющиеся в окна слепни, кусающиеся, как звери, и такие же озверевшие от долгого и нудного ожидания люди, готовые разбить окна крохотных билетных касс. Почти целый день мы томились здесь, пока не схватили билеты.
До Кич-Городка летали самолеты двух типов: «Ли-2» и «Ан-2». Нам досталась «Аннушка». Прозвище, конечно, ласковое, но лететь на ней было совсем не сладко: в грохочущем салоне с жесткими боковыми сиденьями нас попеременно бросало то в воздушные ямы, то резко поднимало вверх. В животе все переворачивалось, страдальцы травили в бумажные аэрофлотовские пакеты, и когда мы, наконец, сели на лесном аэродроме, нас пошатывало изрядно.
В первые минуты после приземления я никак не мог понять, на каком языке говорят кичгородецкие жители – скорострельное «оканье» и «цоканье» мое ухо не схватывало. Я еще не знал, что через месяц сам буду вовсю болтать на местном диалекте.
Встретил нас старый знакомый родителей, учитель истории Тихомиров. Его