– Может, и надо стать лысым, – раздраженно заявил он, ковыряя омлет, – всё равно ни фига не получается! Я выгляжу как придурок!
– Ты сейчас ведешь себя как придурок, – спокойно сказала она, мысль о том, что сладкий период заканчивается, и впереди их ждет темное, смутное время переходного возраста, промелькнула тенью и ушла, но след остался, вязкий и липкий. – Прекрати ныть и поешь, а потом, если тебе будет угодно, я помогу тебе с прической.
Он уткнулся в тарелку и начал с удвоенной силой ковырять омлет. Он изменился, всего за месяц, но он стал другим. Он взрослеет, подумала Фатима, не сводя своих горящих глаз с мальчика напротив, и скоро всё не будет так радужно и спокойно. Его тут вообще быть не должно, сказал тихий ледяной голос в ее голове, не должно, и ты это знаешь. Она ненавидела этот голос и всё, что он говорит, но где-то в темных глубинах ее сознания, там, где обитала Фатима, она понимала, что он прав. А в такие моменты понимать это становилось легче.
А что будет потом, задалась вопросом она, смогу ли я выдержать все эти истерики, непослушание и конфликты? До этой поры всё было так легко, но она и тогда знала, что это не навсегда, всё хорошее слишком быстро заканчивается. Но хорошее можно вернуть, шепнул другой голос, тот, который уговорил ее вернуться и забрать корзинку с малышом, счастье – это дерево, посаженное нами, будешь поливать его – соберешь плоды, или, увидев парочку сорняков или гусениц, ты его просто срубишь?
Она и сама не знала, как поступит, она была другой, не такой как все, и иногда сама себя удивляла. В конце концов, можно отправить его в какую-нибудь закрытую школу, снова шепнул ледяной голосок, слава богу, денег у тебя хватит на любую. Да, это было бы так легко и так разумно, но было еще кое-что. Во-первых, она знала, каково это: не быть рядом с родителями, не быть в семье, каково, когда тебя бросают, а такой поступок вполне мог быть расценен как отказ от него, между ними навсегда образовалась бы пропасть. И пусть они избежали бы штормов и ураганов и со временем проложили бы мостики над этой пропастью, но она никуда бы не исчезла, она бы выла и стонала между ними, засасывая в свою бездонную пасть всё теплое и искреннее. Ну, а во-вторых, жизнь бросала ей вызов, а она не привыкла бежать, нет, она бросалась в бой, и дела всё, чтобы выйти победителем.
Я растила этого мальчика 10 лет, подумала она, и не для того, чтобы отдать его плохим компаниям или дурным привычкам. Ну уж нет, я буду бороться за него и, если надо, за волосы вытащу его орущего и рыдающего обратно в наш уютный спокойный мир. Она могла быть жесткой и жестокой, заботливой и понимающей, и решила, что будет такой, какой понадобится, чтобы удержать его и не отдать урагану под названием Переходный Возраст. Нам обоим будет больно и трудно, но я буду держаться и держать тебя, решила она, и со временем мы снова выплывем в спокойные воды.
Это твое последнее бездельное лето, малыш, подумала она, глядя, как он есть