– Что-то с ним происходит, – пробормотал Семён Сергеевич в свои усы, рассматривая фотографии, – то ходил вялый и поникший, то неожиданно из него материалы посыпались. Да ещё какие.
Анну Потаскушкин не застал.
– Она всю ночь работала как проклятая, – помощник дежурного протянул журналисту бланк объяснения, – её начальник домой прогнал. А вот это она Вам оставила, прочтите.
В сухой, достаточно корректной форме, лейтенант записала со слов Потаскушкина все события. Василий уже сталкивался с подобным. Сотрудники полиции записывали только то, что имело значение для уголовного дела. Согласен – подпиши, не согласен, давай напишем заново с твоих слов.
Да, Анна Ивановна не спрашивала Василия ни о чём. Но, если он был согласен со своими словами, которые не говорил, то должен был подписать.
У Потаскушкина не было претензий к тому, что сочинила модель в полицейской форме. Всё так и произошло. Вот только получалось, что лейтенант действительно считала его сексуальным маньяком. Что и отразилось в написанном ею объяснении.
Василий вздохнул и постарался оставить красивый автограф. Затем отдал бумагу помощнику дежурного и попрощался. С не очень хорошим настроением он приехал в пятую школу и буквально на пороге столкнулся с Катей.
– Потом поболтаем, сюда идёт пан физкультурник, – девушка явно обрадовалась Василию и, улыбаясь, убежала.
– Пан физкультурник? – недоумённо переспросил Потаскушкин у воздуха, образовавшегося после исчезновения школьницы.
– Что ты сказал? – рявкнул воздух в ответ. Перед Василием возникла мощная фигура атлета, нависшая над Потаскушкиным громадой мышц.
– Это Вас не касается, – автоматически ответил журналист, слегка отстраняясь.
– Ты кого назвал Пан физкультурник? – не унимались мышцы.
– Эээ, Вы поляк? – неожиданно щёлкнуло в голове Василия.
– Да я тебя, сучёнка, порву на клочки, – правая рука атлета прикоснулась пальцем ко лбу Потаскушкина, – какой на хрен поляк?
Простое прикосновение отдалось в мозгах Василия могучим ударом. В черепе зазвенело. Он пошатнулся и головой упёрся в грудь великана. Однако, на этой груди явно прощупывались молочные железы. Потаскушкин удивлённо поднял глаза и посмотрел на пана физкультурника внимательней. Это была женщина.
– Понятно, – мужчина протянул правую руку и попытался пальцами обхватить бицепс атлета. Длины пальцев не хватало, но это оказалось и не обязательным.
Глаза пана физкультурника заволокло дымкой, все мышцы почти мгновенно превратились в каменные, женщина застыла в такой позе, что позавидовали бы лучшие статуи Древней Греции. Она не шевелилась несколько минут, не слышно было даже вздоха, затем очень медленно стала оттаивать.
Сначала опустились плечи, затем руки, зашевелилась шея и, наконец, статуя осторожно посмотрела на Василия. В её взгляде читались испуг и радость одновременно. За ними где-то далеко мелькала тоска.
– Почему? – губы атлета раздвинулись