Пали, мол, в баб!
– И не стреляли?
– Куда там!
Этот маневр не нов.
По – твердым телам статуй.
По – мягким телам юнкеров.
Грохот, осколки, ругань…
Эти шли до конца!
И Афродите безрукой
Нечем закрыть лица…
Лег по углам грохот.
Утренний свет сер.
Домовладелец охал —
Контрреволюционер!
Он своей пули дождался,
Враг пробудившихся масс…
А я сразу после Гражданской
Подался во ВХУТЕМАС…
Диспут
Легенда
Был прорицатель сморщен, стар,
В пещеру втиснут.
Был дерзок, молод комиссар —
И вышел диспут.
– Мы революции врагов
Разгоним стаю!
Не будет больше бедняков!
– Я это знаю…
– Мы всех накормим.
Наш набат
Весь мир разбудит!
Жизнь станет краше во сто крат!
– Все так и будет…
– Поднимет чудо-города
Всех звонниц выше
Страна свободного труда!
– Я это вижу…
– Да ты, старик, и впрямь – пророк!
Тогда скажи мне:
Как я умру? Какой мой срок
Отпущен в жизни?
Ты не молчи – я устою!
За дело наше
Готов я смерть принять в бою,
Под пыткой вражьей.
Пусть будет страшен мой конец,
А все же светел!
Не бойся, говори, отец!
Он не ответил.
Мемориальная доска
Золоченые буквы читаю:
«В этом доме работал и жил…»
Здесь он лучшие строчки сложил,
Те, которые я почитаю,
Те, которые чувствую кожей,
И хожу ведь сюда оттого.
Вот и мраморный профиль его.
Знатоки говорят:
непохожий.
Ну и пусть!
Я бы зря не корил
Эти мемориальные доски —
Ведь вон там,
у дворовой березки,
Он стоял, папиросу курил…
Маросейка
Я лбом к стеклу прижимаюсь:
темно в заоконном мире.
На милую Маросейку
ночь опустилась опять.
Уже тишина поселилась
в большой коммунальной квартире,
Все реже шаги в коридоре —
и нужно поэтому спать.
И бабушка стелет постель мне,
шепча непонятно и мудро:
– Вот жизнь-то, прошла-пробежала,
как день, пролетела, кажись…
Что значит «прошла»? – удивляюсь,
ведь завтра опять будет