Сью всегда нравилось приходить в бабушкину комнату. В ней было чуть теплее, чем в других помещениях, и она казалась девушке очень экзотичной: кусочком Китая, перенесенным в Аризону, что резко контрастировало с американизированным китайским декором, созданным ее родителями в других частях дома. Ей нравились темная ширма из трех секций, отделявшая спальную зону от дневной, огромная расписанная вручную ваза в углу, мебель со сложной резьбой. Сегодня, однако, эта таинственная экзотика немного ее беспокоила, и сумрачная комната показалась девушке слишком темной.
Сморщившись, будто от боли, бабушка неловко уселась на край кровати. Она ссутулилась, когда кровать просела под ее тяжестью, и впервые показалась Сью старой. Совсем старой. Глубокие морщины вокруг ее рта и глаз оставались неизменными так долго, сколько Сью себя помнила, и казались неотъемлемыми элементами ее лица. Теперь они изменились: спустились ниже к подбородку, подобрались ближе к щекам и лбу, и их дополняла сеть мелких морщинок, так что кожа казалась почти мумифицированной.
Сью отвернулась, не желая смотреть на бабушку при таком освещении, и сосредоточила внимание на старых фотографиях из Гонконга, стоявших на комоде между новыми фото ее и Джона. Там была фотография, на которой бабушка и ее мать стояли перед джонкой в гавани Гонконга; на другой ее дедушка держал живого цыпленка, купленного у одного из уличных продавцов; еще на одной бабушка была сфотографирована с двумя друзьями на фоне черного паровоза. Сотни раз за все эти годы, скучными вечерами или в дождливые дни, бабушка рассказывала истории, связанные с каждым из этих снимков, и обещала, что когда-нибудь они вместе съездят в Гонконг. Но теперь Сью понимала, что в реальности этого не будет. Эта мысль расстроила девушку; раньше она еще никогда не чувствовала такой безнадежности, печали и пустоты.
Сью пожалела о том, что сразу не отправилась в спальню, когда они пришли домой: тогда можно было бы притвориться спящей.
– Сьюзен…
Девушка снова посмотрела на кровать.
– Я хочу дать тебе это.
Бабушка вынула из ящика своего прикроватного столика ожерелье и протянула его внучке слегка трясущимися руками. Во все еще открытом ящике виднелись кусочки ткани и старые пустые бутылочки из-под лекарств.
Ожерелье – тонкая золотая цепочка с кулоном из белого нефрита [8] – показалось ей смутно знакомым. Сью осторожно взяла его в руки и стала рассматривать нефрит.
– Он настоящий?
Бабушка утвердительно кивнула.
– Он добыт в горах Куньлунь в провинции Хотан. Мне подарили его на свадьбу.
Теперь Сью узнала ожерелье, которое видела на фотографиях.
– Я носила его, пока твой