Бородинское знамение. Васса Царенкова

догадка: это не лампочка, это вражеский сигнал! Сон как рукой сняло: Никита считает вспышки. Конечно! Как это он раньше не понял?! Это же азбука Морзе! «Ночник» мигает в определенной последовательности, но в какой? Никита осторожно трясет Антона за плечо: «Эй, ты азбуку Морзе учил?» – «Не-а!» – зевает Шеломков. – «Быстро! – командует Сизов. – Дай сюда бумагу и карандаш!» В темноте, пристроив листок на колене, Никита вслепую выводит точки-тире. Враг все «стучит». На рассвете, усталые и продрогшие солдаты возвращаются на пост. Рядовой Сизов требует немедленно пропустить его с докладом к командиру роты. Тот вызывает радиста: переданное послание оказывается шифровкой. В качестве неофициального поощрения за проявленную бдительность рядовым Сизову и Шеломкову выдают по поллитра водки.

      ***

      Никита Сизов заехал в Горки поздно вечером в поисках самогона. Битые «жигули» безропотно прикатили в одну сторону, но обратно ехать не пожелали: аккумулятор сел. Никита погрузил в багажник раздобытую у Тарасенко пятилитровую канистру с мутноватой жидкостью и собрался поискать место для ночлега. Но поиски завершились, не успев начаться, потому что вся деревня с криками бежала на пожар. Никита порысил за селянами с камерой.

      Спасатели еще вечером доставили в Москву обгоревшего Фаддея Ивановича, Ксению Харитоновну с сердечным приступом, контуженного Мишку и сопровождавшую их Евдокию Фаддеевну с Лизой на руках. Всю процедуру погрузки пострадавших Никита снимал прыгающей в руках камерой. Он запечатлел и рвущую на себе волосы Серафиму Саввичну, выкликающую имя внука, и рыдающую Варвару Нефедовну. Ему удалось заснять застывших от шока Устина Тимофеевича и Ольгу Федоровну, судорожно вцепившихся друг в друга. А также получить эффектные кадры того момента, когда отчаянно призывающий дочь Игорь Швец пытался в одиночку растащить обгорелые бревна.

      Подъехали сразу три кареты скорой помощи. В две из них санитары затолкали всех родственников, кроме деда Лукьянова, наотрез отказавшегося покидать свой дом, и повезли на растерзание психологам в столичную больницу. Третья осталась ждать, когда найдут тела пострадавших или погибших ребят. Спасательные работы велись уже несколько часов. Тел пока не нашли.

      Дед Лукьянов зазвал Никиту к себе пить самогон. Сизов позвонил Татьяне именно из дома Лукьяновых, где она вскоре и обнаружила его в полувменяемом состоянии. Он предлагал Мурихе вечную дружбу, обдавая ее запахом перегара, и поминутно спрашивал: «Ты меня уважаешь?». Татьяна забаррикадировалась в нетопленой бане, взгромоздилась на полок, подпихнула под голову завернутый в ветровку веник и забылась беспокойным сном.

      Прохладным утром осовевший Никитушка и помятая Татьяна потащились на место катастрофы. К этому времени туда подтянулись другие журналисты и несколько телевизионных автобусов, в том числе и машина их новостного канала. Татьяна поздоровалась с техниками, заняла позицию перед подрагивающей камерой, Никита дал отмашку, и она заверещала:

      «Мы находимся в Московской области. Заброшенная