– Замолчите, донья Мерседес!.. Ах, мне плохо. Воды! Дайте воды!..
Герардо показалось, что кто-то идёт к выходу из зала, и он поспешно отошёл. Постояв какое-то время в нише коридора, он убедился, что тревога его была напрасной, и он зря ушёл от двери: может быть, посчастливилось бы ещё раз услышать голос той, что имела прекрасный облик и чарующее имя: Алетея Долорес…
Но Герардо поборол соблазн: подслушивать было не в его правилах. Он нехотя спустился вниз и до самого вечера просидел в старой беседке, ожидая, что его снова позовут.
Вдруг со стороны поварской донеслись крики. Герардо тотчас вскочил, спеша на помощь отчаянно кричащему, несомненно, ребёнку, и столкнулся с несколькими воинами, которые преградили ему путь.
– Что здесь происходит? – резко спросил он.
– А почему мы должны тебе объяснять? – грубо ответил один.
– Да потому, что кричит ребенок! – возмутился Герардо.
– Раз кричит, значит, так надо.
– Что ты несёшь! Ну-ка, пусти меня.
– Ишь, какой!.. Этот поварёнок, если хочешь знать, облил нашего сеньора горячей подливой и при этом наступил ему на больную ногу. Вот сеньор и приказал всыпать мальчишке двадцать пять плетей.
Герардо похолодел и, расшвыривая в стороны воинов, ринулся в поварскую, где совершалась казнь. Глазам его предстало жуткое зрелище: двое воинов держали извивающегося на скамье худенького мальчонку, а третий мочалил его ударами кнута. Рубашка несчастного уже была изрезана кнутом на полосы, и эти полосы влипли в окровавленную спину, которую и спиной-то уже нельзя было назвать.
Ударами тяжёлого кулака Герардо уложил всех троих палачей и бросился к мальчику. Тот бессмысленно посмотрел на неожиданного защитника, и глаза его закатились…
– Кто ты такой?!
– Наш сеньор будет недоволен!
– Может, тебя положить на скамью вместо него? – кричали вокруг воины, а Герардо держал тонкую, как стебелёк, руку ребенка и чувствовал, как под его пальцами исчезает ниточка пульса…
Отпустив безжизненную руку, Герардо обвёл всех тяжёлым взглядом и молча направился к выходу. Вдруг прямо на него налетел только что прибежавший человек с безумным взглядом. Он бросился к мальчику и, поняв, что тот уже мёртв, неистово закричал:
– Граф ответит, сынок! Ответит за твою смерть! – и завыл так, что Герардо показалось, будто в его жилах останавливается кровь, а по коже головы пробегает холодок, шевеля волосы.
Герардо выбежал из поварской и опомнился только во дворе.
– Наш сеньор… граф… – вслух сказал он, недобро усмехаясь. – Так вот он каков, граф де Ла Роса! Быть благосклонным и казнить – всё прихоти… Какие доброта и справедливость могут быть у сеньоров?!
Он с ненавистью окинул