Но Алетея Долорес сидела, мечтательно подперев кулачком подбородок, и смотрела куда-то поверх головы молодой гостьи.
– Замечательно! – первым воскликнул дон Эрнесто. – Откуда Вы, добрая фея, принесли в наши края новый романс?
– От эускалдунак29, – охотно отозвалась донья Мерседес, польщённая похвалой и комплиментом уважаемого графа. – Мой отец – баск. Я покинула родные места всего полтора года назад и знаю множество романсов, которых, вероятно, пока никто не слышал в окрестностях Уэски.
– В таком случае мы будем первыми, кто их услышит, – с улыбкой проговорил дон Эрнесто. – Однако я вижу, что мои гости больше не прикасаются к блюдам. Видимо, нужно сменить стол и перейти к сладкому.
Глава XXII
Множество слуг бесшумно и проворно убрали со стола остатки яств. Перед разморенными от обильной еды и вина гостями начали появляться блюда, которые вызвали у них новый аппетит.
Здесь были виноград, светящийся прозрачной зеленью; лимоны и апельсины с их насыщенным цветом жёлтой и оранжевой кожуры; очищенные лесные орехи; малина с её дурманящим, неповторимым ароматом; сладкий сыр; замысловатые изделия из румяного теста.
В тонких сосудах были молоко и чай; в маленьких пузатых бочоночках по всему столу стояли мёд и тростниковый сахар, предмет гордости хозяина.
Но особое оживление вызвало появление огромного творожного пирога, который внесли на квадратном блюде четверо слуг. От свежего пирога ещё исходил пар, и аромат щекотал ноздри не привыкших отказывать себе ни в чём людей.
– Где наша флювиоль30? – закричал дон Фелисио.
– Да! А где вообще наши музыканты? – спросила донья Мерседес. – Дон Эрнесто, Вы забыли о них?
Вместо ответа граф сделал знак рукой, и слуги отдёрнули занавес, открывший обширную нишу в глубине зала. За занавесом оказались музыканты, прибывшие вместе со своими сеньорами из замка Аутодефенса.
Тотчас, по желанию дона Фелисио, завизжала флювиоль, и все рассмеялись, глядя на его довольную физиономию.
Гости с интересом стали разглядывать инструменты в руках музыкантов.
– Сальвадор! – позвала донья Мерседес. – Исполни «Сильнее смерти – любовь».
Один из музыкантов, видимо, солист, поклонился. Зазвучала негромкая музыка, приятный тенор запел:
– «Юный граф к любимой прибыл
Из-за моря-океана.
И коня поить повёл он
В день святого Иоанна.
И покуда конь пьёт воду,
Граф поёт в тоске и неге.
Птицы слушают ту песню,
Останавливаясь в небе;
Путник, слыша эту песню,
Забывает про усталость,
И моряк на этот голос
Поворачивает парус…»
– Держать музыкантов – неплохое дело, – произнесла сеньора Каррильо, лишь только певец умолк. – Дон Фелисио, Вы одолжите мне своих музыкантов на недельку,