– Смотри-ка, кровь у тебя очень даже обычная, – пыхтя, произнес Ивар. – Значит и убить тебя вполне возможно.
– Как и тебя, – ответил Белфард и вновь ринулся в атаку, вращая в воздухе над головой мечом.
Ивар подставил защищенное доспехом плечо и блокировал широкий размашистый удар сверху. Белфард сцепил мечи в мельнице и попытался резким движением выбить клинок противника из рук, но недооценил силу Ивара. Тот сблизил мечи плотнее, схватил его за руку и лязгнул по шлему рукоятью. Белфард выронил меч, но сохранил ориентацию в пространстве и ответил сильным ударом кованного сапога по открывшейся ране на бедре. Ивар взвыл и вслепую ткнул зазубренным лезвием в воздух, но слишком медленно. Белфард кувыркнулся вперед, схватив с пола потерянный клинок и, по-кошачьи оттолкнувшись от пола, вложил силу в самое острие. Альбинос парировал выпад и инстинктивно контратаковал диагонально снизу. Белфард обошел его сбоку и, крутанувшись на месте, совершил опоясывающее движение прямо под нагрудником. Ивар завалился на бок, машинально вытянул меч перед собой, и, потеряв равновесие и разбросав внутренности в стороны, упал лицом в лужу собственной темно-красной крови. Его тело несколько раз содрогнулось и замерло.
Белфард почувствовал обжигающую боль – последний удар Ивара задел его плечо. Не обращая на это внимания, он присел рядом с телом поверженного противника и положил ладонь на его спину. Несколько секунд он с отстраненным выражением лица изучал прошлое Ивара.
– Тут нет ничего приятного, – наконец сказал Белфард. – Мне не о чем сожалеть.
Он почувствовал прикосновение Вивьены у себя на плече. Белфард обернулся и посмотрел в ее большие карие глаза.
«Неужели мне теперь остаток вечности придется провести с этим чувством вины».
– Ты ранен, – шепотом сказала Виви. – Тебе больно?
– Не так, как будет больно тебе, Ви – сокрушенно ответил он. – Мне нужно кое в чем тебе признаться…
– Не трудись, Белфард, – устало прервала девушка. – Хельда уже успела мне все рассказать. И даже сделала некое деловое предложение, от которого я, естественно, отказалась. Их нравы мне чужды, но не чужд ты. Я погорячилась, обвинив тебя в прошлом, за которое ты не был в ответе, пока был со мной. Ты испытываешь к ней сильные чувства, не отрицай. Но и меня любишь не меньше. Твоя жизнь раскололась когда-то давно на «до» и «после», и тебе до сих пор не удается склеить ее воедино. Розалий ты или Белфард – не важно, пока ты разделяешь их между собой и противопоставляешь друг другу. У них один путь и одна судьба, ведь жить сразу за двоих просто невозможно.