выпытывать у меня все то, что, по ее мнению, может интересовать местных представителей бомонда. Но мне тогда казалось, что моя прежняя жизнь была слишком пресной, и на роль героя я не гожусь. Именно сейчас – подумал я тогда – начинается настоящая жизнь, новые открытия, свершения, признания. Но что-то тревожило Жюли. И она не останавливалась на достигнутом, а именно, моем приятном обществе в ресторане, на катере, в постели и на веранде ее поросшего мхом, или чем-то еще, дома. В идеале было бы неплохо раскрутить ее на настоящее интервью для газеты Le Figaro (все знают «фигаро здесь, фигаро там») вместо этой болтовни с перерывами на секс как забаву для распущенной и избалованной аристократки, не привыкшей к отказам. Что ни говори, а ее физические данные заставляют говорить ей «да», красивой девчонке, привыкшей к оргазмам. Хотя, меня, возможно, для нее может и не быть. Меня, человека лет тридцати, одетого небрежно, но не без внимания к себе. Возможно, я – это просто ее задание, при выполнении которого она слегка вышла за рамки приличия. Она просто стала олицетворением той персоны, с которой я всего лишь надеялся однажды побеседовать. Кстати, о беседе. Отправив меня за очередной бутылкой вина в погреб своего дома, Жюли направилась в гостиную, где она сняла трубку проводного телефона, набрала номер, как мне показалось, парижский (интуиция), и у нее состоялся короткий разговор с неким Винни. Я узнал об этом лишь потому, что до того, как спуститься в винные подземелья, я заскочил в туалетную комнату, а потом меня привлек слегка обеспокоенный голос Жюли, доносившийся из гостиной. Я подсмотрел за ней и подслушал ее. Она часто произносила имя «Винни», а порой и имя «Веня», но этой разнице я не придал значения. Потом на ее слове «жду» я исчез в подземной сокровищнице дома. Затем я, насвистывая какую-то дурацкую мелодию какой-то французской шансоньетки, поднимался с очередной бутылкой какого-то далекого года, когда меня еще не было на свете (однако). Название вина отвлекает от повествования. Важен образ. Она называла меня прозвищем, которое еще с утра прилипло ко мне. «Мино-мино-мино» – танцевала она вокруг меня, щипала меня за щеки и трепала мои волосы. И шутила еще: «Мино, Мино, сыграем в домино?». Как только ей приспичило окрестить меня этим «Мино»? Я предложил ей, раз уж она решила не называть меня по имени, величать меня лучше «Мимино», объясняя ей, что так мне будет понятней и роднее. Но эти девушки из высшего общества такие несговорчивые. Для нее я теперь просто «Мино». Ладно. За минет в ее исполнении ей можно все простить. Она носит шикарную одежду, в которой я не разбираюсь. Раздевать ее мне понравилось, но и в одежде в силу ее чрезвычайной сексуальности мне тоже все понравилось. «Кто такой Винни?» – размышлял я в тот уже послеполуденный час. Мне хотелось верить в то, что Жюли общалась со своим братом, кузеном Винни, например. Или со своим любовником, но уже бывшим. Просто попросила его привезти ключи от ее дома в Фонтенбло, чтобы вручить их мне и сказать: «Живи здесь, сколько хочешь. Твори». Но она шикарным телом, облаченным в умопомрачительные вещи и обласканным элитной косметикой и парфюмом, своими
