Банальная история, понятная, как сложение двух простых чисел. Вы скажете – так живут многие. Соглашусь. Но не каждый может отказаться от благополучия, достатка и вернуться к чистому скромному существованию. Так и живёт она в любви к двум великим магиям – могучему и богатому Санкт-Петербургу и скромному, но не менее красивому и любимому алтайскому городку Бийску, расставаясь, тоскуя, встречаясь и восхищаясь обоими.
Любовь (признание)
Ты молчалив. И просто безумно красив. Так красив, что, боюсь, кроме меня в тебя влюблены многие. Я понимаю, ты слишком молод. Я хочу спросить, сколько же тебе лет, и в ответ лишь слышу твое теплое мужское дыхание. От него кружится голова. Семнадцать… Я боюсь переспросить, ведь я гораздо старше. Всего семнадцать. А мне… Моя поздняя любовь… Я как глупая влюбленная школьница, краснеющая при встрече взглядов, каждый день ищу встречи. Иногда оправдываюсь перед домашними, что допоздна задерживаюсь на работе. Они верят… Смешно… Иногда хочется ущипнуть себя и понять, что это происходит наяву. Я люблю… Просто, нежно, тая при каждом касании твоих ощутимых лишь мною волос. Нет, я не ревную. Я думаю и беседую с тобой по ночам. Мыслей так много, особенно в майские белые ночи! В моих видениях я обнимаю тебя, осторожно дотрагиваясь до каждого упругого мускула. Ты прекрасен! Прекрасен так же, как и твое имя, которое тебе дал когда-то отец. О, если бы я могла показать тебя всем и прокричать, не боясь осуждений: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Но… Тебе семнадцать… И еще три века. Семнадцать. Мой любимый. Прекрасный. Навеки мой. Дитя Петра. Петербург…
Разговор с горами
У подножия горы почти неподвижно стоял путник. Широкая болоньевая куртка скрывала его худощавую фигуру, капюшон, плотно стянутый синтетическим шнурком, защищал голову от сырого промозглого ветра. Тяжелые ботинки, прошедшие по неровным каменистым тропам десятки верст, ни раз промокшие в бурных сибирских реках и высушенные на срубленных ветках у костра, берегли его уставшие ноги. За спиной на широких лямках свисал полупустой туристический рюкзак. Запрокинув наверх голову и опустив руки, человек молча наблюдал за движением белых облаков, которые, словно гигантская мыльная пена, медленно наползали на самую высокую вершину хребта. Сколько времени прошло с того момента, как человек оказался здесь, никто не знает, может час, а, может, много часов. В этом месте время перестало существовать, а долгота дня определялась восходящим солнцем и погружением его в западную горную котловину. Путник, пристально смотря на движение могучих стихий, громко крикнул:
– Я снова здесь, Великая Гора! Много времени я путешествую по миру и не могу найти ответы на самые сложные вопросы. Помоги мне!
Широкая