пахнет туманом, гарью и пόтом,
в сумерках пьётся, полночью бродит
по звонким стаканам и колобродит
доброе виски из хересных бочек,
перед камином, рождественской ночью,
в клубных мечтаньях прокуренной трубки,
в клубных собраньях, под запахи утки
доброе виски – добрые люди,
за добрым бокалом никто не осудит,
всё выразительней утром похмелье,
всё благородней и значимей зелье
Из разных углов
Подготавливая «Пополняемое собрание сочинений» -2011, я из разных углов достал и высыпал горсть этих, кажется, нигде не опубликованных стихов.
Короткие рифмованные и нерифмованные строчки
Новогодние хокку
один, все спят,
в новогодней луже застряла
мнимолетность
где-то далеко
бамбук в снегах шепнул
про бренность бытия
блюз снежинок
мне напоминает
о близкой смерти
все только промельк —
эти горы, города,
мое дыханье
цветы в ночном окне
не просыпаются, устало
бредут по небу мысли
Зимой на панели
Снег идет как эмиссия денег,
хрустит и пахнет свежими банкнотами.
«Шла бы ты домой, престипома» —
говорит Дездемоне Пенелопа,
панельной соседке своей.
Хоп, хей хоп, хари кришна!
Из беспартийных я выбыл
по возрасту. Из демократов —
за секс, за разбазариванье
попусту хилых, но шустрых спермов
на всякую неродящую прорву.
Э, ге, гей, хари кришна!
И я люблю все уходящее,
пропавшее и проходимцев.
Сквозь сон мне «Сони»
сны наяривает – чуть-чуть светлей,
чуть-чуть чудней положенного.
Хрясь меж глаз, хари кришна!
Кто-то честен и сочиняет
судьбу как биографию в книге.
Я в суровом полночном бреду
бреду – а куда? сам не знаю.
Но все же бреду.
Вон кто-то с горочки спустился, хари кришна!
Скороговорка
Я во краю,
я на краю,
не верую
и верую.
Я пропаду
и припаду:
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
И нет вестей,
ведомостей,
включений,
исключений —
я в миражах
смущения:
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
Я так устал,
я так упал,
оплыл, заплыл,
зашел, ушел,
истоками
исторгнутый:
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
Господи, помилуй!
Ничто