Он достал банку с бурой жидкостью и наполнил стакан.
Сделав глоток, он хищно посмотрел на меня.
На подсвеченном снизу лице Анатолия, на углах губ выделялись две вертикальные бордовые дорожки.
– На, попробуй, не бойся. Она сладковатая на вкус. – Исаев протянул мне стакан крови.
Меня передернуло от омерзения. Я отвернулся: выше моих сил было наблюдать этот «Ужин вампира» в любительском исполнении.
– Толян, может, «жучок» поставить, хоть светло будет. Мне как-то не по себе!
– Не бзди, Мирон, так даже круче, чем в фильме «Дракула»!
– Надеюсь, ты не собираешься пить мою кровь?
– Если ты мне партию в шахматы проиграешь! – И Толян нехорошо ухмыльнулся.
Струйка холодного пота скатилась по моему позвоночнику и добралась до трусов.
Что же делать?
Бутерброды! А еще – заваривать чай.
Напившись чаю и наевшись бутербродов, Исаев развалился на диване в гостиной. Его потянуло на откровения.
– Как-то я с батей в ночную смену вышел на убой. У него напарник запил. Помогать некому. Начальства ночью нет, вот он и взял меня в помощники. Ну, я коров из шланга мою и по цепочке передаю их бате. Батя кувалдой лупит их в лобешник. С первого раза убивает, не то что я.
– Ты что, Толян, тоже коров убивал?
Говоря это, я испытываю настоящий ужас.
– Плевое дело! Главное – им в глаза не смотреть, когда в лоб бьешь. Я после той ночи спать вообще не мог. Мне все глаза ее снились.
– Кого – ее? Чьи глаза?
– Да коровы той, Мартой зовут. Они все идут под номерами, а эта почему-то на Марту откликнулась. Упираться перестала и пошла прямо мне навстречу. И смотрит так спокойно, спокойно, прямо в душу. Я и промахнулся: вроде как ударил, но знал, что промахнусь.
– А потом?
– А потом – суп с котом. Батя-то не промахнулся.
Я смотрю в бесцветные глаза приятеля и с ужасом понимаю, что передо мною сидит садист, получающий удовольствие от страдания невинных животных.
Может быть, и не только животных.
Может, и людей.
Эта мысль волною страха окатила меня с ног до головы. Внутри заклубилась, поднялась к горлу горькая, едкая тошнота.
То ли от выпитой крови, то ли от разговоров глаза Анатолия подернулись пленкой. Он расслабился и смотрел, как я пью чай и уплетаю бутерброды. Так пресытившийся волчара с вожделением наблюдает из-за кустов за ягненком, мирно пасущимся на лужайке…
Сытое молчание прерываю я.
– Толян, мы будем в шахматы играть?
– Конечно, будем, о мой юный друг Волька ибн Алеша!
Он достает шахматную доску. Мы расставляем фигуры на журнальном столике в гостиной.
Исаев рассеян, он не в состоянии сосредоточиться на игре. Он делает глупые ходы и теряет одну ценную фигуру за другой.
– Вам мат, гроссмейстер! – Похоже, я совсем потерял страх. Вероятно, азарт шахматных комбинаций оказался