– А если… если один убьёт… убьёт другого?..
– И так быть может, – грустно выдохнул молодой йог.
– Останови! – вцепилась в его руки. – Останови их!
– Но я не знаю, в чём именно моя сила! – ответил грустно молодой мужчина.
– Но они же… они же друг друга убьют!
– Да нет, – сказал спокойно вдруг старший из музыкантов, к нам уже повернувшись. – Наверное, выяснят, кто самая упрямая скотина – и успокоятся.
Но эти двое долго не собирались успокоиться. Уже и одежду друг на друге истрепали жутко, в грязи и крови вымазались жутко, волосы растрепали и запутали, повыдергали. Да что же будет?.. О, только бы ни убили друг друга! Да даже если только один…
Опустившись на колени, сложив ладони, отчаянно богам молилась. Садхир молчал, хотя и пристально смотрел.
Поллав какое-то время заинтересованно смотрел за схваткой, потом, когда уже дхоти стали спадать с бойцов, решительно приблизился, обошёл их, сцапал за длинные волосы, насильно разделяя их головы – Сиб как раз кусаться собирался – и мрачно сказал:
– Продолжайте в другом месте, а? Голыми перед женщиной не пристало быть.
Тут только противники как-то опомнились, оглядели, что глазам было доступно, ощупали ранения и поняли, что должен быть совсем уж страшный у них вид. Смутились. Хотя Сибасур в следующее мгновение уже извернулся, садясь, руку вмешавшемуся поверх дхоти положил, туда, где орган для удовольствий и для продолжения рода был скрыт, и пообещал мстительно:
– Не выпустишь мне волосы – и я тебе что-нибудь откручу.
– Я тебе тоже что-нибудь откручу тогда! – не удержался Поллав.
– Да, хватит уже! – торопливо Садхир сказал. – Еда остыла уже. А вы, должно быть, после хорошего поединка захотите восполнить сил?
Живот Мохана мнение своё высказал первым. Опять он проголодался? Ел же уже!
– Пусть сначала отмоются, – потребовал Поллав.
– Эй, если ты меня сейчас же не выпустишь…
Он его выпустил. И под зад пнул, заставив шлёпнуться вперёд, а сам отскочил. Сибасур сразу же вскочил на ноги, резко развернулся. С глазами, зрачки которых были узкими щёлками. Поллав попятился напугано. Сиб замер. Потом моргнул. Глаза его стали прежними. Но Поллав вообще ничего не сказал. Заметил или нет?..
– Мда уж, вид у вас… – торопливо сказал Садхир. – Брат Сиб, я тебе ткань от запасных моих дхоти подарю. Как раз мой первый подарок тебе будет.
Тут уже невозмутимый Сиб почему-то смутился. Взгляд опустил на свои руки, живот и ноги исцарапанные, грязные. Сказал тихо:
– Мне бы сначала вымыться… – помедлив, всё же добавил: – Брат Садхир.
– А пока вы вымоетесь и переоденетесь, Кизи ещё еды приготовит, – молодой аскет опять попытался решение предложить, чтобы примирить их. – А что осталось – пока пусть поест Поллав. Он только пришёл ещё, голодный. Далеко ходил.
– Я тут главный вообще-то, – возмутился его старший брат, – и еду, и богатство семьи делить вообще-то надлежит мне.
– Конечно, конечно! –