Мила закивала.
– Так вот, – продолжил Иван, – однажды ему удалось добраться до редкого цветка, эдельвейса, он растет на вышине более пяти тысяч метров над уровнем моря, и привести домой его образец и фото. Тогда поднялась шумиха вокруг цветка, но дед, так мне отец рассказывал, не отдал его своим коллегам для хранения экземпляра, как делал это всегда, а подарил его моей бабушке. Впрочем, тогда она еще не была моей бабушкой.
– Но зачем? Он, выходит, уже знал о его сказочных свойствах? – Мила вскочила, не в силах усидеть.
– Выходит так, – усмехнулся Иван.
Ему безумно нравилось рассказывать Миле эти истории, смотреть, как она возмущается, негодует или, напротив, радуется, смеется. Ведь все это он мог рассказать только ей, этой странной незнакомке из тринадцатого вагона.
– Бабушка согласилась стать его женой, хотя до этого дед делал ей предложение уже три раза, и неизменно получал отказ.
– Они поженились?
– Да, и, кстати, прожили долгую и счастливую жизнь вместе. Бабушка разорвала отношение со своей родней, которая не хотела принимать в семью бедного ботаника, ее прочили замуж за богатого человека. Но я немного отвлекся. Так вот, об этой истории каким-то образом узнал и неизвестный тогда никому поэт Асадов. Дед позднее рассказывал мне, что поведал ему легенду, которую передавали люди, живущие в горах, где мой дед сорвал заветный эдельвейс.
– И что эта за легенда? – Мила села и от нетерпения приоткрыла рот.
– Это очень красивая легенда, – начал Иван таинственным шепотом, – в ней рассказывается о том, что высоко в горах, на неприступных скалах живут мифические красавицы с длинными волосами и когтями, при помощи которых они передвигаются по горам. Эти красавицы ухаживают за прекрасными цветами эдельвейса и ревностно оберегают их от людей. Всех отчаянных смельчаков, которые делают попытку сорвать цветок, они без жалости сбрасывают со скалы. Но если человек желает сорвать цветок с чистыми помыслами, с искренней любовью к своей возлюбленной, чтобы преподнести ей в дар чудесный цветок, тогда хранительницы позволяют ему добыть его и оставляют в живых. В таком случае сорванные цветки не вянут и становятся талисманом любви. В моей семье до сих пор хранится этот чудо-цветок.
Иван закончил и взглянул в широко распахнутые глаза Милы.
– Врешь! – зачем-то сказала она.
Иван пожал плечами.
– Эта твоя лучшая история.
– История моего деда, – поправил Милу Иван.
– Теперь я понимаю, почему ты решил стать ботаником, – сказала Мила, затем грустно вздохнула и улеглась на подушку, повыше натянув белую ткань пододеяльника.
Иван вопросительно взглянул на девушку.
– Мне никто и никогда не подарит эдельвейс, – сказала Мила и отвернулась к стене.
Иван смотрел на девушку и думал, что вот такой, наверное, была бы его сестра, она так же смеялась бы, сидела у него на руках, у нее были бы такие же шелковистые бронзовые волосы, зеленые глаза, длинные пальцы, и от нее пахло бы клубникой. Она так же, как Мила, слушала бы его рассказы, и только с ней он мог бы быть настоящим,