Сверяюсь с картой – мне нужен поезд, идущий в сторону Nation (надеюсь, я ничего не перепутала). Народу на перроне не много. И поезд подходит быстро. Я подхожу к вагону и замираю перед закрытыми дверями.
Может быть, вагон не исправен? Но там, внутри, – люди. А может быть, машинист просто забыл открыть двери? Я смотрю по сторонам. Нет, пассажиры заходят в вагоны. В другие вагоны – не в тот, напротив которого я стою. Вот к уже закрывшимся дверям соседнего вагона подбегает молодой человек. Ага, опоздал! Но он дотрагивается до ручки, и двери распахиваются, как по мановению волшебной палочки.
Поезд мягко трогается и скрывается в туннеле. А я стою на перроне и ругаю себя за глупость. Я же читала про это в путеводителе! Если двери поезда или трамвая не открываются автоматически, нужно нажать на кнопку на дверях или дернуть за ручку – что я и делаю, едва подходит следующий состав.
Внутри вагона довольно мило. Сидения расположены не вдоль стен, как в московском или питерском метро, а поперек – как в автобусе или в трамвае, – немного непривычно, но удобно. Впрочем, оценить эти удобства в первом поезде я не решаюсь – мне нужно проехать всего одну станцию, а там пересесть на другую ветку.
При пересадке снова немного запутываюсь. Ничего, для человека, впервые оказавшегося в Париже, – это нормально. Во втором поезде начинаю отсчитывать остановки. При подъезде к очередной станции сверяюсь с картой метрополитена – звучание названий разительно отличается от их написания. Зачем, скажите, нужно писать в слове с десяток букв, если читаются из них только пять? Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если французам так нравится…
Выхожу из поезда на станции Saint-Michel и, снова поплутав немного в переходах, поднимаюсь наверх и взглядом выискиваю знакомое по фильмам и фотографиям здание Собора Парижской Богоматери. Но ничего похожего на него не нахожу.
Я бреду наугад. Вот какая-то префектура полиции, а вот – дворец юстиции. Хихикаю. Какое скопление органов правосудия на острове Сите!
Впрочем, во Дворце правосудия, кажется, размещаются не только криминальная полиция, суд и прокуратура, но и знаменитый музей Консьержери. А когда-то давно этот дворец и вовсе был резиденцией королей Франции. Именно здесь жила жена Генриха Первого и дочь Ярослава Мудрого Анна. Пугали ли ее эти внушительные и мрачные стены?
В четырнадцатом веке французские короли переехали в Лувр. Именно тогда управлять бывшей королевской резиденцией было поручено консьержу – дворянину, в обязанности которого входил сбор арендной платы с владельцев лавок и мастерских. Официальной тюрьмой Консьержери стал в 1391 году, и консьержи переключились на продажу состоятельным заключенным одиночных меблированных камер.
Во времена Великой французской революции Консьержери становится тюрьмой революционного трибунала. Именно здесь, в одной из камер, содержалась до казни Мария-Антуанетта. А через год в той же камере (вот