– На, читай. Прямое сообщение исключалось однозначно. Обратный адрес должен быть конкретным, не вызывающим подозрений. Пришлось создавать в сети якутский e-mail и с этого электронного адреса посылать сообщение.
– А если Артём свяжется?
– Не выйдет. Закрыли доступ.
– Ян, я тут подумала, что если они из среды учёных, а формула в вашей лаборатории…
– Разумеется, – это было первое, что пришло им с Дарни в голову. – Мы с Мастером уже перебрали кандидатуры. Вне подозрений пока сотрудники самой лаборатории. Уж им-то формула известна, они с ней работают. И если бы один из них нарушил секретность, охоты бы не было. Пока идёт охота, коды доступа к формуле не вскрыты.
– Значит, каждый посвященный под ударом?
– Да. Проблему безопасности Мастер взял на себя. Но в Академии должен быть человек, которого мы ищем, – разведчик. Ему необходимо завладеть секретной информацией любыми средствами. Например, через личные контакты. Нечаянно оброненное слово может послужить ниточкой, обрывки разговоров сложатся, как мозаика, в вычислительный инструмент… да мало ли? Учёных в Академии много, разве можно подозревать всех? А проверить?
Стаська слушала внимательно, а в голове всё крутилась мысль, что они ухватились за единственную версию, которая ничем не подкреплена. С чего взяли, что охота на формулу? Может, у пришельцев другое на уме. В детективных романах у сыщиков версий всегда несколько, и по ходу расследования каждая взвешивается и отметается, пока не останется одна, самая вероятная. Тягаться с профессионалами им, конечно, не под силу. Хорошо, хоть одна есть. Может, у них именно по ходу дела возникнут другие. Вот тогда…
– Не всех. В круг подозреваемых должны войти в первую очередь недавние сотрудники. Не успевшие получить доступ к секретной информации.
– Конструктивно мыслишь, – одобрил парень, наблюдая за Стаськиным лицом, склонившимся над листом бумаги. Глаза быстро бежали по строчкам электронного послания, голова удовлетворённо кивала. Тревожное выражение постепенно разгладилось, но брови так и остались сдвинутыми. – Таких у нас, пожалуй, трое… Одного ты видела. Арденн, он встречал нас на ступенях Академии, если помнишь. Три года назад он приехал из Кантара с рекомендательным письмом. Мастер взял его младшим сотрудником. Идеями не фонтанирует, но, кажется, честный малый.
– А мне он не понравился, – письмо сложилось пополам, потом ещё раз пополам, потом ещё… но голова так и осталась опущенной.
– Чем? – усмехнулся Ян, видимо, не очень доверяя девичьей оценке мужеского пола. Да ещё с первого взгляда.
– Трудно объяснить. Можешь называть это женской интуицией и даже посмеяться надо мной, но культурологи, изучающие окулесику, очень серьёзно относятся к языку глаз.