Она прерывисто вздохнула и с трудом заставила себя отвести глаза от берейтора, чье искусство наездника, вкупе с буйной гривой волос, достойной Авессалома или Самсона, широкими плечами и сложением, как у античного борца, уже несколько месяцев не давало ей спокойно спать по ночам – увы, без намека на взаимность, ибо Эдварду Лэндсбери больше подошло бы имя Иосиф. (3)
Рассудок пришел ей на помощь и обратил к более прагматическим вещам:
«После того, что мы видели в манеже… цена на жеребца должна взлететь до небес! Джейк обязательно должен поторговаться за него. Будь у него настоящая деловая сметка, как у Айзекса или Гольдштейна – сказал бы вот прямо сегодня, пока Гилфорд пылает, что передумал… и поупирался пару недель… а потом пригласил бы лорда на скачки в Эпсом… они как раз через две недели… чтобы тот опять посмотрел Буше в деле… и объявил новую цену, когда жеребчик первым придет к финишу! Но Джейк иной раз такая тряпка… откуда он набрался этой идиотской щепетильности, хотелось бы мне знать?.. Из-за нее нам никогда не выиграть тяжбы с мистером Барнсом…»
Ханна снова вздохнула и огорченно надкусила пирожное. Золотистое воздушное тесто и взбитый сливочный крем с тонким ореховым вкусом ненадолго примирили ее с несовершенством мира, где почти никогда не получаешь то, что хочешь, не заплатив непомерной цены за свое желание.
К столу подали землянику и мороженое, общий разговор снова оживился.
Леди Кавендиш, неожиданно для себя найдя в мистере Штерне приятного собеседника, знакомого с таким тонким предметом, как разведение орхидей, пустилась с ним в обсуждение капризного нрава Peristeria Elata и способов все же уговорить строптивое растение явить себя во всей красе. Пиа пошутила, что, может, переговоры с гордой тропической красавицей стоит доверить колибри – они подружатся, и орхидея сама захочет пригласить крохотных птичек «на нектар». Все весело рассмеялись, Джейкоб посмотрел на девушку с откровенной нежностью, леди Амелия милостиво улыбнулась и нашла, что это хорошая идея, а Ханна кисло заметила, что теперь поняла, что такое настоящее французское остроумие: способность превратить урок ботаники в анекдот…
– Какая противная женщина!.. – улучив момент, когда никто не смотрел в их сторону, по-французски прошептала Пиа на ухо Мэг. – Хоть бы она подавилась своим пятым пирожным!..
– Пиа!..
– Ну правда же, Мэгги… бедный мистер Штерн!.. А ты заметила, как она все время смотрит на твоего Эда?.. Как голодная змея!
– Тссссс… – Мэг сделала вид, что подливает подруге чай, но кровь внезапно застучала в виски, она почувствовала головокружение, легкую дурноту и едва удержала в пальцах молочник. Такое с ней случилось впервые: Маргарет ни разу в жизни не падала в обморок и насмешливо относилась к чересчур нежным девицам, что при малейшем волнении хватались за флакон с солью или падали