– Же для житухи замантулим, – стоя на обочине, около остановки троллейбуса, едущего в сторону городского пляжа, поддержал главаря Костыль, что они придумают условный пароль для жизни.
– Вот так давно бы, – сказал ехидно тёртый калач криминала, теоретик и практик одновременно.
Когда подъехал нужный транспорт, они вошли внутрь, сели на переднее сиденье и поехали в сторону городского пляжа.
– Пойдём на шальную и тихую… Робасить ланцы: импортные джинсы, батники, шляпы и лодеты, – советовал Цезарь с каверзной улыбкой своему соглядатаю, подразумевая воровать без обдуманного плана, то есть кражу без орудий взлома, будто приглядывая за одеждой, ботинками отдыхающих.
– Как обычно, – согласился Костыль, вдохновившись новым криминалом.
– Слушай сюда… Набросим как можно больше и отнесём нашему ломбардисту. Тогда пусть отстегнёт нам зелёных или обычными русскими, – Цезарь предложил подельнику послушать его, что они наворуют и продадут в ломбард все ненужные им вещи, а деньги поделят поровну.
– Хрусты нам нужнее, – просипел подельник, с уважением глядя на двойника, что деньги они любят и делают всё возможное, чтобы не работать, а процветать за счет других честных граждан для собственного иезуитского благоденствия.
– Ты не потерял свой старый запас, мародёр? – нарочито примирительно спросил Цезарь, изображая воспитателя подростковой колонии, где они провели несколько месяцев, обучаясь не учебным дисциплинам, а воровскому арго у таких же колонистов-рецидивистов.
– Держи лантух крепче, а то уведут, амбал, – ответил самодовольно Костыль, не терпящий покровительства, глядя на сумку на плече у такого же как он головореза со стажем.
– А ты кто? Алюра? – Цезарь перешёл на блатной жаргон.
– Не алюра, а амаска, – пояснил Костыль свою роль, что означало: он не девушка, а помощник по сбыту краденых вещей.
– Вот так и надо… Что за антилопа этот фраер? Нам бабки нужны, а он, трухлявый пень, баланду травил, – стал возмущаться Цезарь, критикуя директора ломбарда за корыстолюбие и пустословие.
– Будет у нас антрацит, тогда, басурман, ты понял меня: балдеть будем по-чёрному, а бегать всё равно придётся, – Костыль внес свою поправку в косный рассказ покладистого с ним двойника, намереваясь достать кокаин, хорошо развлечься, а затем продолжить воровскую карьеру.
– Вусмерть кататься сможем, – свирепо произнес "вольнолюбивый" головорез – Цезарь, как бы воображая, что получит высшую форму удовлетворения: нажрётся, напьётся, нахохочется.
– Раскумаримся… – воображая себя владельцами крупного наркотического картеля, Костыль представил, как они будут принимать наркотики, с учетом, что частично продадут общую партию зелья за большие деньги.
– Снова